Лидер сверхмодного «Ленинграда» Шнуров нетрезв и несерьезен. Шнуров народу нравится. Нет, не так. Шнурова народ обожает. На улице музыканта атакуют разновозрастные поклонники с просьбами расписаться на доверенности, только что купленном компакт-диске, денежной купюре. Девушка кидается к Сергею с просьбой найти в Питере пропавшего друга юности Женю. Шнуров не удивляется — привык. Для народа он давно — свой парень.
Шнурову нравится нравиться. Он направляется в ближайший музыкальный магазин и просит у побледневшей молоденькой продавщицы последний диск «Ленинграда». Новый альбом «Ленинград для миллионов» начинается со слова «х…». Содержание альбома — в шнуровской фразе: «Дуракам все можно, я же ведь дурак… Потерпите меня таким».
Шнуров — явно не дурак. Он — музыкальный «плохиш» номер 1. Рока или попсы — не важно. В дорогом московском ресторане Шнуров бросает нам ответы на вопросы с претензией на афоризмы. Демонстрирует образ.
— «Ленинград» сегодня — это поп-проект?
— Поп-проект априори является некоей конъюнктурной востребованностью публики. «Ленинград» же — как шило в жопе. Причем как у андеграунда, так и у попсы. Где-то год назад я еще думал, как поймут, если я что-то сделаю. Сейчас я вообще не думаю.
— Что привлекает разных людей в творчестве «Ленинграда»?
— Искренность. Ну такая, конечно, псевдоискренность. В XXI веке каждое слово ставится в кавычки — и все становится «псевдо». Даже вкус виски после миллениума изменился.
— Был какой-то период, когда «Л» был в андеграунде…
— Что такое андеграунд? Андеграунд — это метрополитен. А вообще — это такая музыка, когда собираются малолетки и начинают х…во играть. Поэтому андеграунд и не коммерческая музыка. Любая хорошая музыка рано или поздно становится коммерческой.
— В Москве продажа твоих дисков после скандала с Лужковым сильно увеличилась….
— Наши диски и до этой истории входили в тройку лидеров продаж…
— Не чувствуешь себя пешкой в шоу-бизнесе?
— Да вы что! Правила, условия — это все иллюзия, которую люди сами себе придумали. Законов не существует. Я могу сломать любую ситуацию, у меня нет мобильного телефона, и я не знаю, что происходит в мире. Я не понимаю, кто я. В этом — мое счастье.
— Что-то изменилось с появлением денег?
— На самом деле деньги у меня были всегда. Я вырос в районе, где были самые крупные «малины» города Петербурга, где поймали Леньку Пантелеева из фильма «Рожденные революцией». Туда без кирпича лучше не ходить. До сих пор приезжаю к родителям с бейсбольной битой.
— То есть твоя псевдобандитская лирика от большого опыта?
— Посмотри на мое лицо. Сломанный нос, сечка здесь, сечка там, перебитые руки, а так — не бандит, нет.
— Ты не считаешь, что большинство слушает «Ленинград», потому что ты поешь матом?
— Дело в том, что слово «х…» стало абсолютно нормативным, и в этом — моя заслуга. Потому что то, что болтается у меня между ног, раньше непонятно было, как называть. Может, у кого-то это пЭнис или член, а у меня это х…
— Какие темы волнуют тебя сейчас?
— Меня волнует ад, где мы все окажемся. Я даже целую пластинку написал об этом, она появится позже. В этом году я плодотворный, как бык-осеменитель. Это смешно и страшно.
— Какую музыку сейчас слушаешь?
— Эдит Пиаф. Второй De-phazz не понравился, очень хорошая «Металлика» последняя. Рахманинов очень нравится, Второй концерт. Можно плакать. Кстати, совершенно ох…енно, что человек, композитор, сочиняя музыку и живя в Америке, в 42-м году отправил огромное количество денег на то, чтобы мы построили танки. Об этом почему-то молчат, но я-то знаю!
— Некоторые считают «Ленинград» попсой…
— Мне нравится попса. Когда тебя бросает девушка и ты едешь в машине один и слушаешь песню с той же «Фабрики звезд», тебя пронимает до кишок. В этот момент это то, что мне нужно. Я не хочу слушать Юрия Шевчука с его болью о России.
— Ты считаешь, он плохо поет?
— Дело не в этом. Дело в образе. Я смотрел видеохронику, как Че Гевара приезжал в Кремль, весь заросший, в плаще. Сразу понятно — это Че Гевара. И ему не обязательно петь. Вся современная культура построена на этом. Хавайте образы.
— Вот твои поклонники прочитают, что Шнуров любит попсовые песни, — они не отвернутся от тебя?
— Я говорю свои слова, за них и отвечаю. Мне очень нравится Апина, про «Виагру» вообще не говорю. Потом я дружен с группой «Сливки». Вы, кстати, в курсе, что проект «Сливки» организован трубачом группы «Спитфайр», а вся группа «Спитфайр» сейчас играет в «Ленинграде»?
— В чем разница между московскими и питерскими музыкантами?
— В Питере музыка рождается именно от безделья. Люди, которые занимаются делом, не могут заниматься еще и музыкой. Сто пудов. Представь себе ситуацию: ты (тычет рукой в Аллу. — Прим. авт.) — моя жена, я сижу и отрабатываю пассаж на гитаре. Отрабатываю день. Отрабатываю два. Отрабатываю три. Ты как коренная москвичка должна выгнать меня из дома и сказать: «Иди на х…!». А в Питере девушки говорят: «Ну отрабатывай, ладно».
— В Москве меньше бездельников?
— Нет, здесь просто очень векторные люди: им нужно указывать направление, в котором они должны двигаться.
— Ты общаешься с кем-то из старых рокеров?
— Нет, думаю, я им тоже не нравлюсь. «Текиладжазз», «АукцЫон» — вот круг моих друзей.
— Говорят, Леонид Федоров много сделал для «Ленинграда»…
— Федоров сделал саунд и вообще все. Он, собака, научил нас умирать на сцене. Первый альбом — полностью его заслуга.
Года полтора назад я решил закончить свою музыкальную деятельность.
Это же как в футболе. Главное — вовремя уйти. А Федоров посмотрел мне в глаза и сказал, что еще рано.
— Ты решил, что уже всего добился?
— А я ничего и не добивался. В этом мое отличие. Я просто перестал понимать, ради чего… А сейчас опять понимаю. Все это болото с лягушками, которые квакают рядом друг с другом, надо всколыхнуть. Наше культурное пространство должно расширяться.
Я тот камушек, который бросают в это болото, а не лягушка, которая сидит и квакает.
“NovayaGazeta.Ru” Алла ГЕРАСКИНА, Сергей ЛИПСКИЙ 30.10.2003
