Сергей Шнуров: «В Европе мы — русская „Nirvana“»

Поделиться в соцсетях:

Новый год только начался, а лидер «Рубля» Сергей Шнуров уже успел сыграть несколько концертов, выдал на-гора очередной альбом, а на днях в прокат вышел новый фильм с его участием. В последней картине Ивана Дыховичного «Европа-Азия» Сергей исполнил главную роль. В общем, событий масса. Да и вся жизнь Шнура — сплошь «энергичный танец». О том, как играть настоящий рок и почему его созданный год назад коллектив не поехал в Америку, музыкант рассказал корреспонденту «Известий».

Известия: Сергей, вы же собирались на гастроли в Америку? Почему не поехали, свиного гриппа испугались?
Сергей Шнуров: Мы — не Онищенко, чтобы гриппа бояться, к тому же его нет — все это фикция, придумки фармацевтов. В Америку мы не поехали, потому что нас пригласили в Европу. Точнее — в Словению… или в Сербию — все время забываю, где мы были. Короче, в бывшую Югославию. Нас Эмир Кустурица позвал на свой фестиваль. Вот мы и рванули. С Кустурицей познакомились. Он мне руку пожал и сказал: «Мы вместе» — почти как Кинчев. Но самое смешное, что «Рубль» туда позвали, потому что один из друзей Кустурицы, музыкант No Smoking Orchestrа увидел в нас «русскую «Нирвану», уж не знаю почему. По-моему, ничего общего.

и: И в Америку вы теперь не поедете?
Шнуров: Да поедем, только немного позже. Мы туда не очень торопимся. Нетрудно догадаться, что все концерты в Америке будут проходить на волне успеха группы «Ленинград». А это мне неинтересно. Мы вообще решили старые песни не играть.

и: Но ведь публика просит?
Шнуров: Просит, и что? Можно подумать, что люди не умеют читать и не видят, что на афишах написано. Когда посетители концерта начинают кричать и требовать старых песен, мне за них становится неловко. По моим понятиям, это все равно, что собраться в Москву, а сесть на поезд в Волгоград и потом жутко возмущаться, почему он едет туда, а не в столицу. Какая-то дурацкая история.

и: В США где будете выступать?
Шнуров: Там много городов, целый список: Нью-Йорк — обязательно, Бостон, Торонто, хотя это уже Канада. Майами еще, наверное.

и: Там тепло…
Шнуров: А черт его знает, может, и в Майами будет снег лежать, когда мы приедем. Но это неважно — мы туда не за теплом собрались.

и: Кстати, о погоде. Сергей, как вы мороз переносите, все-таки январь в этом году получился ударный…
Шнуров: Нормально я мороз переношу. Мы же не в Арктике. Обычная зима. Ну, холод, ну, снег, чем тут удивишь петербуржца? Мы всегда жили в этих условиях.

«В борьбу с пьянством не верю»

и: Вы огласили целый список американских городов, в которых собираетесь играть, а в России выступать где больше нравится?
Шнуров: Сложный вопрос. Дело в том, что я несколько лет пил каждый день. И у меня все города, где мы побывали с концертами, получились какие-то одинаковые. Я тут ничего не могу не сказать. Не знаю просто.

и: А сейчас вы не пьете?
Шнуров: Пью, но не перед концертом, только после.

и: Про борьбу с пьянством слышали? Президент по этому поводу много говорил…
Шнуров: Ну и что? Я в это не верю.

и: То есть народ пить не бросит?
Шнуров: Не в этом дело. Думаю, бороться надоест, поговорят и перестанут. Как с нанотехнологиями — про них тоже много говорили, а потом все как-то стихло, пошла какая-то новая тема. Власти постоянно что-то такое придумывают. Разные национальные проекты — поддержка спорта, повышение рождаемости. Это же нереально все. Вот как можно поддерживать рождаемость? Пропаганду вести, порнуху показывать? Но не факт, что она повлияет именно на рождаемость. У нас вообще часто путают причину со следствием. И борются не с тем. Ту же рождаемость взять. Ведь, если подумать, почему люди не хотят рожать? Это симптом, они не уверены в завтрашнем дне, в своем будущем. Тогда при чем тут пропаганда и все эти разговоры, сколько в семье должно быть детей? Если люди живут и думают: вот, родится мальчик, его надо будет как-то от армии отмазать. А девочка — так ее вообще из дома лучше не выпускать. Это же все знают, я сейчас ничего нового не говорю.

«Меня пугает благотворительность»

и: Тогда такой вопрос — тоже из области пропаганды и агитации: как вы относитесь к моде на благотворительность, которую сейчас широко рекламируют? В принципе, ведь хорошее дело…
Шнуров: Мне кажется, что в первую очередь надо помогать близким людям, тем более этот круг у каждого из нас достаточно широк. Ведь если все начнут заниматься близкими, этого будет достаточно, охвачены окажутся все. Да и вообще, помогать родным и знакомым куда более естественно, чем заботиться о каких-то далеких, неизвестных людях. Но это мое мнение. А что касается моды на благотворительность, в последнее время она приобрела какие-то массовые формы — меня это пугает. Есть мысль, что в таких количествах благотворительность возможна только в дико неуспешном государстве. Когда социальные структуры ни с чем не справляются, начинают возникать все эти благотворительные фонды. По-моему, это не очень хороший признак.

и: Но на Западе такие фонды тоже существуют. И звезды там постоянно участвуют в каких-то благотворительных акциях. Считается, что это, наоборот, хорошо.
Шнуров: На Западе ситуация другая. Там социальные институты работают, а благотворительность — скорее традиция. Причем многое делается напоказ. Мне подобные вещи вообще не близки. Я так считаю: если ты — звезда и помогаешь кому-то, так делай это тихо, чтобы никто не знал. Мне кажется, так честнее.

и: Сергей, а вы ощущаете себя звездой?
Шнуров: Если честно, не думал об этом. У меня нет такой грани: вот простой человек, а вот — звезда. Про себя я всегда знал, что я — крутой. И мне этого хватало, такое чувство очень помогает жить (смеется).

и: А деньги? Они ведь тоже помогают?
Шнуров: Ну а что деньги — мне их всегда хватает. И если я не хочу играть концерт, я не буду обещать и никуда не поеду. Другой вопрос, что иногда нежелание играть возникает в день концерта, но тут ничего не поделаешь — приходится играть, уже ничего не отменишь.

и: То есть группа «Рубль» не играет на корпоративах?
Шнуров: Нет, конечно. Но это не потому, что мы такие хорошие. Просто наша музыка в другом формате, она — «некорпоративная». Вот «Ленинград» для этого годился, там были веселье и задор. А «Рубль» для подобных развлечений не очень подходит, настрой другой.

«Стравинский — тоже рокер»

и: Сергей, последний вопрос, «дежурный», но без этого нельзя: скажите, а русский рок существует?
Шнуров: Ну, наверное, раз мы про него говорим. Знаете, как группа «Корни» поет: «Я узнаю его из тысячи»? Вот так у меня с русским роком. Я его сразу узнаю: по первым невнятным аккордам, непонятному вою и полному отсутствию энергетики. Знаете, чем отличается хорошая музыка от русского рока? Она заставляет прыгать выше, чем ты можешь, выше своей головы. А русский рок максимум, на что может подвигнуть — зажигалку зажечь. Послушаешь, и жить не хочется.

и: Но ваша музыка не такая?
Шнуров: Нет, конечно. Во всяком случае, я на это надеюсь. Я же не пытаюсь, как мои коллеги, раскрыть в каждой песне весь смысл бытия. Надо понимать, что песня — это всего лишь песня. И подходить к ней надо по принципу: нравится — не нравится, прет — не прет. А пытаться рассказать в ней всю свою жизнь — просто глупо. Если со стороны посмотреть, то Стравинский — и то больший рокер, чем все наши современные музыканты. По крайней мере, в его музыке энергия есть.

4 февраля 2010, Инга Дроздова (Известия)

Оцените статью
( Пока оценок нет )