Сергей Шнуров: «Мат помогает выжить» « Группировка Ленинград и Сергей Шнуров

Поделиться в соцсетях:

Общаясь с Сергеем Шнуровым, сразу понимаешь, что перед тобой интеллигентный человек. Он вежлив, спокоен, остроумен. Отвечает с толком, с расстановкой, вдумчиво. Зная любовь Шнурова к ненормативной лексике, на ум моментально приходит парадоксальная на первый взгляд фраза Герберта Уэлльса из его романа «Человек-невидимка»: «Он ругался той витиеватой бранью, в которой сразу угадывался интеллигентный человек».

— Сергей, так что же для вас русский мат — и в жизни, и в творчестве?
— Ну, для меня это определенная краска. Вообще же мат, кто бы что ни говорил, очень тесно переплетен с русским разговорным языком. Это, если хотите, эмоциональная гипербола. Наш мат не похож ни на один другой: он очень емок, каждое слово в нем чрезвычайно колоритно. Русский мат — огромный языковой пласт! Думаю, большая глупость, говоря о мате, мазать его исключительно черной краской. Другое дело, должны, бесспорно, быть определенные возрастные ограничения на его использование.

Детям мат совершенно не обязательно слушать, даже знать, что это такое. А взрослый человек, считаю, обязан отдавать себе отчет, когда и где употреблять соленое словцо. Знаете, я глубоко убежден, что русский язык не будет существовать без мата. По большому счету с этим бесполезно бороться. Ведь все эти запретительные меры никогда, по сути, не помогали. С матом с переменным успехом у нас борются давно и долго. Тем не менее, он никуда не делся, потому, что мат — это, если хотите, сама наша жизнь. Мат во многом помогает выжить.

— Скажите, что случилось в 1991 году, когда вы, как утверждают, с головой окунулись в музыку?
— На самом деле с головой в музыку я окунулся еще в школе, наверное, в классе девятом. А в 1991 году мы создали группу «Ухо Ван Гога». И впервые выступили тогда на фестивале, как ни странно, авторской песни.

— Название группы, надо думать, неслучайное. Ведь еще в юношестве вы увлеклись голландской живописью, копировали знаменитых художников этой школы. Так?
— Да, верно. Почему копировал именно голландцев? По стечению обстоятельств. Картины мне заказывала тогда одна немецкая галерея. Не знаю, почему, но их интересовали только голландцы.

— То есть вы продавали свои картины? За сколько, любопытно, они уходили?
— То, что продавал — чистейшая правда. Но сейчас, честно говоря, не вспомню, за сколько. Тогда были другие деньги, но жить на них по тем временам было можно.

— Сегодня за кисть часто беретесь?
— Нет. Но в последнее время меня нередко посещают мысли возобновить эти мои экзерсисы. Какую-то серию в этом году сделаю точно. Но ничего конкретного, к сожалению, сказать больше не могу. Поскольку пока сам многого не знаю. Вообще меня интересует свет. Именно свет, а не цвет.

— В каком смысле?
— Словами объяснить это крайне сложно… Свет — слишком широкое понятие. Это феноменальная, с моей точки зрения, штука.

— Сергей, когда в 1996 году вы создавали группу «Ленинград», как долго думали, она просуществует?
— Даже не знаю… Дело в том, что группа «Ленинград» появилась как хобби. Мы ходили в бильярдную и собственно катали там шары. А потом Александр Адольфович Попов, он же Пузо, начал покупать аппаратуру и буквально заставлять нас что-либо играть. И, таким образом, вместо того, чтобы катать шары, мы стали выступать по клубам. Иными словами, группа «Ленинград» была, скажем так, развлечением на выходные! Мы, конечно, не предполагали, насколько все это будет всерьез и надолго.

— Вы счастливый человек, раз хобби стало вашей профессией!
— Да-да, это — бесспорно. Я все время благодарю за это Бога.

— Кстати, город на Неве для вас Питер или все-таки по-прежнему Ленинград?
— Все зависит от района, конкретного места. Там, где застройки 50-70-х годов это, конечно, Ленинград. Ленинград также во дворах. Питер же для меня это, прежде всего, – центр города.

— Какую музыку вы слушаете, что называется, для души?
— Разную. Практически всю, откровенно говоря, вплоть до Modern Talking.

— Ваш стиль не спутаешь ни с каким другим. Кто оказывал на вас музыкальное влияние?
— Много кто. В юношестве, например, я с интересом слушал «Кино», «Аквариум». Сильное влияние, могу признаться, на меня оказал «Аукцион». Есть также целая когорта и западных команд, исполнителей — французских, американских… Не говоря уже об Утесове.

— Что вы имеете в виду?
— Дело в том, что мне всегда хотелось сделать именно такую группу под управлением Леонида Утесова, что была в легендарном фильме «Веселые ребята», помните? Каждый раз, когда я смотрю эту картину, их игра производит на меня очень сильное впечатление.

— Разве вам такую группу сделать не удалось?
— Процентов на 70 у нас это получилось.

— Как вы относитесь к шансону?
— Это — русское кантри. То, что будет и должно существовать всегда. Людей, которые фыркают при слове шансон, я не понимаю.

— В свое время на НТВ вы вели передачу о путешествиях. Где и как сами любите проводить свободное время?
— Честно говоря, с моим образом жизни я больше всего люблю проводить свободное время дома в Питере. Чем занимаюсь? Весь набор: и у телевизора могу посидеть, и книгу почитать…. У меня к тому же прекрасный балкон с изумительным видом на Фонтанку.

— Недавно вы снялись в жестком фантастическом боевике «Хардкор». Отошли от всех этих жутких сцен?
— Да. Но фильм, скажу вам, прекрасный. Все сделано просто здорово. За такую картину, признаюсь, точно не будет стыдно ни перед американцами, ни перед англичанами, ни перед французами…

— В фильме много зла. Скажите, по-вашему, зло вообще можно победить. И, если да, то как?
— Понимаете, зло достаточно сложная категория. Что для одних – зло, для других — добро. Это, во всяком случае, показывает фактически вся история человечества. Словом, однозначно ответить на ваш вопрос не легко…

Скажу так: зло нужно побеждать, прежде всего, в себе самом.

— Какое качество вы больше всего цените в женщинах?
— Доброту.

— А в мужчинах?
— Великодушие.

— Есть ли в вашем характере черта, от которой вы бы хотели избавиться?
— Вообще хочется быть сильнее. Хочется побеждать свои страсти. Но не всегда, к сожалению, это получается…

Беседовал Серго Кухианидзе