Сергей Шнуров знает, как пережить кризис

Сергей Шнуров 2015 Интернет
Возможно, главный музыкант России последних 15 лет — о своем отношении к деньгам, вечности, независимости, политике и другим понятиям, важным для мужчины не только здесь и сейчас.
Поделиться в соцсетях:

Возможно, главный музыкант России последних 15 лет — о своем отношении к деньгам, вечности, независимости, политике и другим понятиям, важным для мужчины не только здесь и сейчас.

Сергей Шнуров 2015

Плащ из хлопка с пропиткой, смокинг из шерсти, хлопковая рубашка, галстук из шелка, солнцезащитные очки, все Ralph Lauren

Декабрь 2014 года, Москва, гостиница Lotte на Новинском бульваре, просторный джуниор сюит. Время где-то час или два ночи. Я беру интервью у самой громкой, самой большой, самой неоднозначной, самой востребованной, самой яркой, самой скандальной, самой неоднозначной — нет, это я уже повторяюсь, — возможно, самой главной российской рок-звезды последних пятнадцати лет. Музыкант Сергей Шнуров отвечает на вопросы GQ.

GQ: Как на тебя влияет кризис?

ШНУРОВ: Да никак.

А люди вокруг ходят грустные. Евро совсем недавно был по сто рублей.

Я не особо про это думал. Понимаю, что, наверное, в валютном эквиваленте буду в 2015 году получать меньше. Но меня это не смущает нисколько.

И тебе не страшно, что все катится непонятно куда?

Нет. Потому что я видел стоимость нефти и в шесть раз [меньше, чем сейчас]… и как-то солнце все равно вставало.

Тогда ни у кого ничего не было, а сейчас привыкли все уже, что все вокруг есть.

Да, очень много появилось нищих рантье, которые сдавали квартиры [в России] и жили в Таиланде. Им будет тяжело переформатировать свою жизнь. Я как в тот кризис, как потом в «некризис», так и в этот кризис буду заниматься делами.

Сергей Шнуров 2015

Шерстяной пиджак, рубашка из хлопка, шелковый галстук, брюки из шерсти, все Ermenegildo Zegna; кожаные лоферы, Fabi

Я разговариваю со Шнуровым на «ты» не потому, что я фамильярный, а потому, что знаю его давно. Мы познакомились в 2001 году, когда я работал в журнале «ОМ» и приехал в Питер брать у него интервью. Я тогда побывал у Шнурова дома, на студии звукозаписи и на концерте. Того интервью в электронном виде в интернете нет. Чтобы перечитать собственный опус 2001 года, мне пришлось скачивать номер журнала в PDF из торрентов. Интервью было ужасное. С вопросами типа «у вас усы как у Игоря Дынги из группы Cuibul». Как Шнуров все это стерпел, не очень понятно. Видимо, в 2001 году внимание прессы было для него еще свежим, не успело надоесть. В 2014-м отношение Шнурова к журналистам изменилось. Разговаривая с моим коллегой Кириллом Мельниковым для текста к проекту «GQ Человек года», Шнуров показывал ему свой инстаграм (почти 400 000 подписчиков): «Раньше мне был нужен ты, журналист, а теперь нет».

В 2001 году группа «Ленинград» только-только перешла с питерской орбиты на федеральную, хотя и существовала уже четыре года. Шнуров к этому моменту уже заменил Игоря Вдовина в роли фронтмена. (На первом диске группы — «Пуля» — вокал Вдовина; позже Игорь стал крайне успешным кинокомпозитором.) Сейчас кажется не очень понятным, почему Шнуров, основатель «Ленинграда», сначала предпочел быть басистом и только потом вышел на первый план. Видимо, Сергею нужно было время, чтобы осмотреться и понять, что в этой отрасли работает, а что нет.

После 2001-го Шнуров стремительно поднялся на самые высоты российской рок-славы. Несколько раз переизобретал группу «Ленинград», собирал бесчисленные сайд-проекты, снимался в кино и сериалах, вел телепередачи. Трижды — в 2003, 2007 и 2014-м — становился музыкантом года по версии GQ.

Я пересекался с Сергеем еще несколько раз в странных ситуациях. Работая в журнале FHM, пытался организовать совместное выступление Шнурова и Бориса Моисе­ева. Моисеев на выступление явился, Шнуров нет. Сергей писал музыку к сиквелу «Бумера» — фильму, где я был соавтором сценария. Но все наше спорадическое общение не давало мне возможности понять, что на самом деле внутри у Шнурова, к чему он относится всерьез, а к чему нет?

Люди в фейсбуке находятся в состоянии бесконечной истерики, не важно, по какому поводу, главное — истерить. Я истерику люблю на сцене, а не в жизни.

Ночь, гостиница. В джуниор сюите кроме нас с Сергеем еще двое. Максим Семеляк, один из лучших музыкальных журналистов страны, когда-то обозреватель «Афиши», а сейчас главный редактор журнала Prime Russian Magazine. И человек, которого я не знаю и которого называют Дед. (Позже выяснится, что это Андрей Кураев, басист «Ленинграда».) Шнуров и Семеляк — старые друзья, сейчас они втроем с Дедом хотят выпить, и я им мешаю. «Ленинград» в своем текущем составе, с вокалисткой Алисой Вокс-Бурмистровой, только что отыграл корпоратив для нефтяников, где топ-менеджеры с удовольствием приплясывали под относительно свежие хиты — «Дорожная» и «Сумка».

Сергей Шнуров 2015
Слева направо по часовой стрелке: пиджак из шерсти, хлопковая рубашка, галстук из шелка, все Etro; шерстяной пиджак, жилет из шерсти, хлопковая рубашка, брюки из шерсти, все Giorgio Armani; пиджак из шерсти, хлопковая рубашка, галстук из шелка, брюки из хлопка, все Ermenegildo Zegna; костюм-тройка из шерсти и кашемира, хлопковая рубашка, все Dolce & Gabbana

Твои песни часто привязаны к событиям из текущих новостей. Как ты их мониторишь? Смотришь телевизор, читаешь фейсбук?

В фейсбуке я не бываю, телевизора у меня нет.

Как же ты получаешь информацию?

Невозможно ее не получить, к сожалению, если ты находишься в обществе. У нас в группе двадцать человек. Самые яркие новостные события до меня так или иначе докатываются.

Получается, ты таким образом все-таки немного фильтруешь новостной поток.

Это смысловое мелководье. Фейсбук — истеричная среда. Люди там находятся в какой-то бесконечной истерике. Не важно, по какому поводу, главное — истерит­ь. Я истерику люблю на сцене, а не в жизни.

Музыканты часто занимаются политикой, причем по разные стороны баррикад. Макаревич, «Океан Эльзы», Валерия… Как ты относишься к таким историям?

Я не уверен, что это политика.

Когда ты играешь на сцене Майдана, это все-таки политика.

Я не вижу в этом политики.

Когда даешь комментарий типа «Путин во всем прав», это политика.

На мой взгляд, это вкусовщина. Где тут политика? Кто-то тут коммунист, кто-то республиканец, а кто-то демократ? Нет. Люди не принадлежат ни к какой политической партии, просто у них такой вкусовой выбор. Они не за прогрессивный или какой-то еще налог, например. Это не политика.

Тем не менее это приводит к отмене концертов, санкциям против конкретных людей. А это уже политика.

Нет, это последствия вкусового выбора.

Если ты сейчас бросишь работать, тебе хватит денег, чтобы жить до старости?

Смотря как жить. На опрятную старость я заработал, причем давно. Так, чтобы не надеяться на пенсию, — да.

На что ты тратишь деньги?

Деньги тратит у меня жена. Я лично — на клипы, новое оборудование.

А дорогая машина, дом?

Я не вожу автомобиль, у моей жены хорошая машина. Дома за границей — мне это непонятно зачем.

Ты ощущаешь себя человеком, которому хватает денег?

Мне всегда хватало. Даже когда их должно было бы не хватать. Я жизненную стратегию выстраиваю таким образом, что я себя чувствую хорошо.

Независимых людей нет. Я тоже завишу. Например, от жены, от ее настроения, от состояния группы. Даже отшельники в пещере зависимы — у них растут ногти, нужно стричь.

В 2008 году Максим Семеляк написал книгу «Музыка для мужика» — историю первых десяти лет группы «Ленинград». Для книги Макс проинтервьюировал несколько десятков участников группы разных лет, а также их друзей и знакомых. Это недооцененный текст, прекрасный нон-фикшен, в котором спрятано много интересного и об эпохе, и о природе творчества.

Сергей Шнуров, группа Ленинград. GQ апрель 2015

«Шнур очень закрытый человек», — говорит в книге Ира Седова, арт-директор «Китайского летчика Джао Да», московского клуба, где «Ленинград» часто играл в начале 2000-х.

Про закрытость Шнурова я вынужден согласиться. Он легко и остроумно отвечает на вопросы, импровизирует. До тех пор, пока ты в вопросах не добираешься до какой-то границы. До того, что Шнурову на самом деле важно. Его легкость и остроумие заставляют думать, что границы нет. Но на самом деле она есть, и пробиться через нее мало кому удается.

Для тебя важна независимость?

Независимых людей нет. Я тоже завишу. Например, от жены, от ее настроения, от состояния группы. Нашему трубачу делают операцию, значит, мы не можем делать какие-то вещи, которые должны были делать. Абсолютно независимых людей нет.

Отшельники, которые в пещере сидят?

И то они зависимы. У них растут ногти, нужно подстригать.

Один из инструментов, которым ты идеально пользуешься, — троллинг, провокации. Ты согласен с этим?

Это ярлык.

Например, «Химкинский лес» (песня, в которой Шнуров пародировал выступления в защиту Химкинского леса в 2010 году. — Прим. GQ) — это троллинг.

Что такое троллинг? Про любую вещь можно сказать, что это троллинг. Точно так же, как и про пиар. Когда ты что-то называешь троллингом, пиаром, этими совершенно непонятными словами, ты как бы делаешь сложное простым, но на самом деле не отвечаешь ни на один вопрос. «Химкинский лес» — это четкое понимание проблемы, устройства и движения сознания масс.

Сергей Шнуров, группа Ленинград, 2015 год
Смокинг из шерсти и шелка, жилет, хлопковая рубашка, галстук из шелка, все Ralph Lauren; лакированные ботинки, Fabi

Можно сказать, что ты сознательно дразнишь людей?

Что значит «дразнишь»?

Рассчитываешь разозлить.

С таким подходом можно сказать, что Эйнштейн и теория относительности — это тоже троллинг. Он тоже дразнит людей. У меня нет задачи кого-то раздразнить. Есть задача показать сложность и неоднозначность решения. Что черное может быть белым при определенных условиях.

В списке главных произведений всех времен и народов — в основном те, которые четко определяют черное и белое. «Ромео и Джульетта», «Чайка», «Божественная комедия» — ты обманул доверившихся, значит, ты в седьмом круге. Такие лобовые…

(Перебивает.) Не все лобовые. Мне кажется, что, наоборот, в истории искусств остаются сложные явления. Другое дело, что люди могут это проще воспринимать, по своей наивности раскладывать все по каким-то простым полкам. Вот это хорошо, а это плохо.

И ты не помогаешь им.

Я не помогаю, потому что мир сложнее, мир диковиннее. Вся история человечества говорит, что нет простых ответов. Любые простые ответы — ложные. Как и лозунги. Нет большего вранья, чем лозунги. Простое — это лозунг.

В книге Семеляка Шнуров говорит про это так: «Если ты говоришь честно, то любой … [человек] может это обсмеять и поставить в говно».

Допустим, в долгосрочной перспективе я озабочен своим местом в вечности. Что я могу сделать, чтобы остаться в вечности — как Данте и Шекспир?

Что ты подразумеваешь под вечностью?

Допустим, тысячу лет.

Это не вечность, это человеческая слава. Тогда ты просто следуешь древнегреческой традиции и идешь по пути Ахиллеса. Тебе нужно совершить подвиг и стать героем. Тебе нужны простые истины.

Шекспир останется, видимо, на всем протяжении человеческой истории.

Я тебе нарисую модель очень простую. Побеждает «Исламское государство», и где там Шекспир? В исламском мире нет Шекспира. Кто в истории останется, неизвестно.

Пару недель спустя дома за ужином я начал читать своим детям «Питера Пэна». Главный герой этой книги — ребенок, отказывающийся взрослеть. Но не просто ребенок, дети бывают разные. Ребенок-хулиган, ребенок-провокатор. Лидер группы. Играющий только в те игры, в которые хочет играть сам. Живущий по собственному кодексу чести. Ничего не воспринимающий всерьез, кроме собственных правил. Свободный от обязательств, кроме тех, которые сам решил взять на себя. Инфантильный. А какой еще должен быть ребенок?

Вот еще пара цитат из книги «Музыка для мужика».

«Он любил соблюсти дистанцию, подчеркнуть любовь к порядку и свою роль в группе. Типа у нас все ведут себя как черт на душу положит, однако же есть среди нас один настоящий мужчина».

«Может увлечь за собой на дно, только у него хватает сил на следующий день выныривать, а у людей нет».

«Ему, как обычно, все сошло с рук».

Примерьте эти фразы на героя сказки Барри.

Это качество Шнурова — его можно назвать инфантильностью, если убрать у слова негативные коннотации, — возможно, то самое, которое позволяет находить столько родственных душ во всех демографических слоях. И среди нефтяников, и среди студентов. Россия в принципе довольно инфантильная страна. Тут люди не любят принимать на себя ответственность. Не желающий взрослеть ребенок внутри Шнурова сразу же находит общее со своими собратьями, живущими в головах у большинства русских мужчин (включая, естественно, меня).

Три самых важных момента в жизни.

(Долго думает.) Сложно вычленять. Литературные переживания, скорее всего.

А рождение детей? Какие-то события вроде ухода с работы?

Наверняка это тоже меня меняло. Я просто не особо помню. Я не могу выделить важные моменты. Может быть, для меня самым важным был «Колобок». Или полученные … [побои] во втором классе, о которых я уже и не помню, так перевернули мою жизнь, что я стал таким, каким стал. Я тебе сейчас назову: книжки, рождение детей — … [ерунда] все это. Не можем мы сами сказать.

В тот момент, может быть, не можем, но десять лет спустя вполне можем.

Я боюсь называть такие точки. Мне страшно ошибиться.

В интервью Кириллу Мельникову для «GQ Человек года» (октябрь 2014 года) Шнуров говорил: «Я хочу создать иллюзии, которые мне нужны, и разрушить те, которые не нужны. У меня разные цели, но они моя военная тайна».

 

Фото: НАТАЛИ АРЕФЬЕВА; стиль: АЛЛА АЛЕКСЕЕВСКАЯ; интервью: КИМ БЕЛОВ
http://gq.ru/entertainment/shnurov-znaet-kak-perezhit-krizis

Оцените статью
( Пока оценок нет )
Добавить комментарий

4 × два =