Нижегородка Мария Ольхова – о работе со Сергеем Шнуровым, настоящих мужиках и распаде группировки «Ленинград».
«Ленинград» во главе с Сергеем Шнуровым выступил на стадионе «Нижний Новгород», собрав более 40 тысяч зрителей. На сцене 20 июня зажигала и нижегородка Мария Ольхова, которая вот уже два года поет на бэк-вокале у культовой группы. В эксклюзивном интервью «Комсомольской правде» рыжая из «Ленинграда» рассказала о работе со Шнуровым, настоящих мужиках и о том, чем займется после распада группировки.
«Надо ехать в Москву»
– Мария, у многих любовь к «Ленинграду» тянется годами, если не десятилетиями. А как вы относились к творчеству группировки до прихода в коллектив?
– Я в принципе не слушала их песни. Нет, естественно, знала «Лабутены», «WWW»… Но в музыкальной школе у меня были Шуберт и Бетховен, в училище – Фицджеральд и Армстронг. Какой там «Ленинград»? (смеется)
– Учились здесь, в Нижнем?
– Да, в музыкальной школе № 4 Ленинского района, а после на эстрадно-джазовом отделении в музыкальном училище имени Балакирева, которое окончила с красным дипломом. Затем шесть лет проработала в камерном театре имени Степанова и получила приз «Нижегородская жемчужина». Однажды решила поступать в ГИТИС. Причем изначально таких мыслей не было, потому что главный режиссер театра Сергей Миндрин возглавил в Нижегородской консерватории музыкальное отделение, и у меня был шанс туда перевестись. А потом узнала, что коллега по театру Кирилл Залыгин собрался поступать в ГИТИС. И вот он меня спросил: «Понимаешь, что тебе надо ехать в Москву?» Ни о чем таком я, конечно, не думала. «Просто купи билет», – сказал. Эти слова изменили всю мою жизнь. Правда, с первого раза я не поступила, потому что на тот момент мне уже было 18-19 лет, немолодой возраст для поступления в театральный вуз. И я вернулась сюда, в Нижний Новгород.
– Но переезд в Москву все же состоялся.
– Да, проработав в камерном театре еще один год, я все-таки поступила на заочное отделение факультета эстрады в ГИТИСе, где счастливо отучилась четыре года. Причем два года приезжала на сессии, а потом решила перебраться в столицу с двумя тысячами рублей в кармане. Ходила по студенческому билету в театры, работала, как-то выживала. Сейчас вспоминаю свою смелость и не понимаю, откуда у меня были силы на все это.
– С работой по специальности сразу сложилось?
– Год я мыкалась по кастингам, работала аниматором, в караоке, раздавала листовки на улице – было все! И вот компания «Стейдж Энтертейнмент» взяла меня в мюзикл на позицию свинга, то есть артиста, который кроме собственной роли должен знать еще несколько различных ролей. Это было настоящее испытание, потому что я попала в мюзикл «Русалочка», который шел второй год. Коллектив уже сплотился, а тут пришла новая глупая девочка, которой нужно освоить все линейки. В общем, четыре года я развлекалась в мюзиклах с одним выходным – по понедельникам. Но на пятый год я не прошла кастинг в проект «Привидение». А тут еще расставание с молодым человеком, поиски съемной квартиры, подаренная собака, которую я, конечно же, не бросила. В то же время из «Ленинграда» ушла одна из двух вокалисток и осталась только Флорида. Сережа (Сергей Шнуров. – Прим. ред.) решил подстраховаться и объявил кастинг. В тот момент я была в Нижнем Новгороде, мне только что удалили зуб мудрости, наложили швы. И тут бац – нужно прислать звук. Я с неоткрывающимся ртом на фоне маминых штор с собакой под ногами снимаю на китайский айфон какой-то видос для «Ленинграда». Как это? Исключено! Но понимала, что надо использовать такой шанс. В итоге отправила дэмку, которую записала на простенькой студии нижегородских друзей. Причем вначале решила показать вокальный диапазон – записала распевку а капелла. Уже сейчас, зная ребят из «Ленинграда», думаю, что посмотрели они секунд пятнадцать, не больше. Я отправила дэмку и благополучно забыла эту историю. Хотя мне тогда рассказывали про какие-то баснословные гонорары в группировке. Ну и еду я как-то в метро – звонок: «Маша, здравствуйте, мы бы хотели позвать вас на живое прослушивание».
«Придется ли мне петь?»
– Прослушивание, судя по всему, прошло на ура.
– Как сказать… В день, когда оно должно было состояться, я застряла в аэропорту Ростова. Вылет задержали на час, потом на два, три. Я написала человеку, с которым договаривалась, что, мол, не смогу приехать. А он ответил: «Мария, не волнуйтесь, будем в Москве через неделю, мы вас еще прослушаем». Кстати, сначала прослушивание назначили в гостинице, что меня очень насторожило. Это я сейчас понимаю, что все нормально, Сережа надежный человек. Но тогда всерьез задумалась: придется ли мне петь?
– В следующий раз все срослось?
– Да, но встреча проходила не в гостинице, а на саундчеке. Были три девочки, включая меня. И когда я поднялась на сцену и Сережа в светлой куртке добродушно сказал: «О, девчонки! Давайте споем», дал первый аккорд «На лабутенах» и посмотрел мне в глаза, я испытала восторг. А когда все закончилось, заявил: «Мы вас отсняли, завтра позвоним» и предложил пойти покурить. Мы болтали, задавали ему дурацкие вопросы, и он внезапно спросил: «Что вы делаете завтра? Может, отработаете с нами корпоратос?» Все такие: «Да-да», мысленно отменив все планы. В итоге функция на первое время была подпевать Флориде хотя бы в припевах. Когда отработали, Сережа сказал: «Давайте все восемь концертов отработаете, получите щедрый гонорар и разойдемся». После восьми концертов он заявил: «Ну ладно, мы в отпуск, девчонки, а потом позвоним, встретимся в Питерена студии попишемся». Мы такие: «Так у нас все-таки что-то будет?» В этом весь Сережа. Его надо принимать таким. Это называется «лови волну». Во всем. Например, в песнях. Придумал песню, сыграл аккорды два раза, произнес слова. Ты можешь записать на телефон, но было бы круто, если бы смотрела ему в глаза и запоминала аккорды со словами здесь и сейчас. Он может поменять слова, гармонию, и надо тотчас это словить. Конечно, песни «Ленинграда» – это не полифония Баха, но все равно, когда хочешь кому-то что-то доказать, есть волнение и ни черта не запоминается.
– Какова ваша роль в «Ленинграде»? Вы солистка или бэк-вокалистка?
– Нам до сих пор никто не сказал. Но, на мой взгляд, если впереди меня стоит человек, а мы – сзади, нас трое и мы поем в припеве, адекватно это бэк-вокал. Хотя, конечно, у нас есть чисто женские песни.
«Я поняла: за меня порвут»
– Сразу нашли общий язык с мужской частью группировки?
– Прямо скажем, непросто. Группа существует 22 года, и за это время ее состав практически не менялся. А тут девочки – на все готовое. В общем, прошли курс молодого бойца. Сегодня я их понимаю. Это мог быть Сережин каприз на восемь концертов, и незачем было затрачиваться, принимать нас.
– То есть теперь они и чемоданы таскают, и секретами делятся?
– Конечно! Два года прошло. Хочешь не хочешь, а полюбишь. (смеется) Но все равно мы больше девочками держимся. Тоже интересный момент, который мы часто обсуждаем. Мы все три очень разные. Это только Сережа может взять настолько непохожих людей. Я торопыжка – быстро говорю и резко двигаюсь, Аня сама женственность, будто всегда в воде, а Вика универсальный человек, с ней всегда легко. Поначалу меня отталкивала эта грубая, первобытная сила мужской части коллектива, а потом я к ней привыкла и даже начала ценить. В мюзиклах было понятие самолюбования и нарциссизма, а в «Ленинграде» настоящие мужики! Однажды меня кто-то толкнул в очереди, так наш трубач Рома яро заступился. Тогда я поняла: все, за меня порвут.
– Из театра вы перебрались в шоу-бизнес. Вам там комфортно?
– Знаете, в «Ленинграде» как на отдельной планете. Ты не присутствуешь в шоу-бизнесе как таковом. Если бы у нас были частые съемки клипов, тусовки и премии, да, другой разговор. Но у нас такого нет. Хотя я уже понимаю, что мир шоу-бизнеса двуличный, эгоистичный и циничный.
– Кстати, как отреагировали родители, когда узнали, что вы будете работать в «Ленинграде»?
– Папа хорошо воспринял эту новость. Он у меня режиссер и любитель острого словца. Почитал несколько интервью с Сережей и понял, насколько это умный и талантливый человек. А вот мама (она у меня учитель в школе) боялась осуждения на работе: «Что скажут коллеги?» Но, как ни странно, многие выразили удивление и даже восторг. Восторга было больше.
– Сейчас у «Ленинграда» прощальный «стадионный» тур. Грустно расставаться?
– Честно говоря, щемит в груди, потому что только привыкла ко всем, ребята стали родными. И вдруг это может кончиться. Сейчас любой концерт – это словно пьешь и не можешь напиться.
– «Ленинград» распадется. Что дальше? Уже есть понимание, как будете жить, где будете работать?
– Я испытываю те же чувства, как когда не прошла в проект «Приведение»: «А можно само все придет?» К слову, та компания, которая ставила мюзиклы, закрылась в России. Но, по сути, у меня впереди полгода. Да, мне бы хотелось больше развиваться в Инстаграме, попробовать себя в кино (не прощу, если не попытаюсь). А там, может, Сережа скажет: «Так, девочки, я отдохнул, давайте собираемся».
Фото Игоря Червякова.
Анастасия Назарова (КП)
Вас это заинтересует:
Мария Ольхова: “Интервью очень плохого качества” с Сергеем Шнуровым 
Мария Ольхова (Ленинград) & Шарлот — Экспонат (На лабутенах COVER) 
Сергей Шнуров — Maxmania: интервью о претензиях к Путину, митингах, «Ленинграде», Пелевине, RTVi 
В «Ленинграде» с грустью восприняли прощание Сергея Шнурова 
Шнур питания
