Сергей Шнуров: "Кандидатом в президенты быть легко. А вот президентом — гораздо сложнее"

Поделиться в соцсетях:

Сергей Шнуров на Радио Комсомольская правда о выборах, корановирусе и группе Little Big.
Ведущая: Тина Канделаки

Тина Канделаки в эфире Радио «Комсомольская правда» расспросила музыканта, а с недавнего времени и политика, Сергея Шнурова о его планах попасть в Госдуму, предвыборной программе, президентских выборах 2024 года и о поправках в Конституцию.

Т. Канделаки:

– Добрый день. Точнее, добрый вечер всем радиослушателям радио “Комсомольская правда”. Я – Тина Канделаки. Как обещала, в понедельник – сюрприз. Сегодня у меня в гостях Сергей Шнуров. Здравствуйте, Сергей.

С. Шнуров:

– Сюрприз!

Т. Канделаки:

– Сюрприз. Российский музыкант, теперь уже политик, общественный деятель. Я правильно сказала?

С. Шнуров:

– Наверное, правильно.

Т. Канделаки:

– Я начну с самого главного, наверное, что волнует всех. То есть «Антихайп» уже отгремел Киркорова и Славы КПСС. И это был такой жест постмодернизма. И вот только как бы этот год прошел, и вдруг появляетесь вы с политическими заявлениями и амбициями. Это тоже такой постмодернистский жест? Или на самом деле просто уже пришел возраст, пришло время, когда захотелось что-то изменить в стране?

С. Шнуров:

– Ну, я полагаю, что это не то и не другое. Это не постмодернистский жест, хотя я, конечно, постмодернист. И не какое-то там созревание так называемой личности, в которое я не особенно верю. Но это отдельный разговор. Здесь чистая прагматика. Если, смотрите, я вступил бы, положим, в партию , которая у нас представлена в парламенте, то мне пришлось бы говорить всякую ерунду, типа Карелина. А потом отказываться от своих слов. Это нехорошо, я так не люблю. Я люблю говорить то, что думаю. А не то, что мне дадут.

Если я не вступаю вообще ни в какую партию, то я, естественно, не оказываюсь вообще в политике. Я оказываюсь где-то в маргиналиях, могу себе вести блог, расследование и что-то вот в таком духе. Но меня это тоже не устраивает. Вот как зайти в эту историю так, чтобы не предать себя и все-таки там оказаться? Вот я выбрал такой путь.

Т. Канделаки:

– Про «Партию Роста» отдельно поговорим. Потому что на самом деле мне очень интересен путь. Но вы говорите про слова. Например, вы же автор великих строк «Выборы, выборы, кандидаты – в свитере». И теперь, соответственно, вы сами в этом свитере. Вы же понимаете, что все, что вы говорили до этого, это все сейчас с точки зрения пиара будет возвращаться.

С. Шнуров:

– Подождите, зачем вы мне вот этот свитер на меня нацепили? Я, во-первых, еще не кандидат никуда. Раньше времени – не надо. А во-вторых, я так думаю, что, понимаете, все эти разговоры о том, что политика – это какое-то такое паскудное, неприятное, некрасивое дело, они заведены именно для того, чтобы туда никто не шел. И, заметьте, и все паскудные, отвратные люди у нас оказываются в политике. И говорят: вы сюда не ходите, здесь отвратительно. Здесь отвратительно, не надо. Так если не будут там появляться приличные люди, так мы и останемся в такой ситуации, в которой мы сейчас находимся.

Т. Канделаки:

– Вопрос. Вы же свободный, успешный, богатый человек. Я, хорошо, даже пример приведу, например, вот я перед вами. Мне тоже много раз предлагали. Почему я отказываюсь? Я хочу строить бизнес, я хочу зарабатывать деньги. Я понимаю, что политическая деятельность в России все-таки она имеет как бы свои особенности. Особенно для нас – для людей, которые изначально не были политиками. И вот как вы эту свободу, как вы это… абсолютно свободное время, большие деньги – вдруг размениваете вот на такой риск? Ради чего?

С. Шнуров:

– Может быть, из своих каких-то идеалистических представлений о том, что я могу ситуацию эту каким-то образом поменять. Может быть, это не так. Я вообще ставлю эксперимент. Вот возможно остаться свободным, честным, не… неподкупным во всех смыслах слова, этого большого значения, человеком, войдя в такую игру. Или нет. Ну вот мы посмотрим. И я в том числе.

Т. Канделаки:

– Вопрос тогда. Вот смотрите, я не знаю, я пересматривала, когда готовилась к нашей программе, ваши видео двадцатилетней давности. И вы абсолютный панк, замечательный, великолепный. И при этом вы сумели очень круто войти в возраст. То есть вы выросли в достойного зрелого роскошного мужчину. И при всем при этом я не знаю, когда вы были панком, хотели ли вы стать артистом номер один, но вы, безусловно, стали артистом номер один в нашей стране. Причем, в отличие от всех, вы этим артистом являетесь уже много-много лет. И очевидно, что при вашей музыке, при вашем продюсировании и подходе вы им будете до стольких лет, до скольких захотите. К чему мой монолог? Если вы человек, который привык быть артистом номер один, то по логике вы не захотите быть политиком номер двадцать девять. Вы наверняка должны захотеть стать политиком номер один. Вы же привыкли быть номер один.

С. Шнуров:

– Дело не в том, что захочу я или не захочу. Я просто им стану.

Т. Канделаки:

– Вы понимаете, да, что в свое время Дональд Трамп Опре Уинфри на вопрос, если бы вы пошли на президентские выборы, ответил очень однозначно, это было 20 лет назад: если бы я пошел, я бы выиграл. Перефразирую сейчас этот вопрос. Если вы пойдете на президентские выборы, значит, вы выиграете?

С. Шнуров:

– Ну, если я пойду.

Т. Канделаки:

– Если вы пойдете.

С. Шнуров:

– Если я пойду.

Т. Канделаки:

– И вы выиграете?

С. Шнуров:

– Ну, если я пойду. Здесь очень много «если».

Т. Канделаки:

– Это оговорка, конечно.

С. Шнуров:

– Это все равно что, как, если я буду кандидатом в депутаты. Если я буду кандидатом в президенты. Понимаете, кандидатом в президенты, точно так же, как небезызвестная Ксения Собчак, быть очень легко. Вот президентом – сложно. Кандидатом – ерунда. Вот себя представить на роли кандидата мне просто. А вот в роль президента войти – это уже сложнее.

Т. Канделаки:

– Смотрите, это ни для кого не секрет, та же «Медуза» писала, что в администрации президента рассматривают варианты разных оппозиционных партий. И в том числе рассматривали вашу кандидатуру и якобы кандидатуру Юрия Дудя. Опять, это слова, фактов нет, поэтому сплетни сплетнями. На этом же фоне, вот вы Собчак вспомнили, она получила кандидата-спойлера, прекрасно как бы эту волну прошла, собрала какие-то, наверное, корпоративы, бенефиты и поехала дальше. Хотя как бы логично было, чтобы она реально перешла в настоящую политическую борьбу. Вот в вашем случае у вас-то репутация немного другая. Не лучше было сохранить эту репутацию, быть над схваткой, чем все-таки ворваться вот в эту компанию очень разношерстных людей и начать с ними со всеми в любом случае конкурировать?

С. Шнуров:

– Ну, дело в том, что, понимаете, я выступаю здесь в качестве прививки. У меня есть некий опыт. Вспомните эстраду до моего появления там. Это была довольно такая однородная масса вполне себе приличных девочек и мальчиков. Никакого народного языка, никакой изюминки, никакой такой правды жизни в эстраде не было. Была эстрадная лощеность. Эпоха гламура, эпоха глянца. И вот это все. Появился я – и эту игру поломал. Я сказал: нет, ребята, у нас есть иная эстрада, может быть иная музыка. Я надеюсь, что и с политикой может быть то же самое.

Т. Канделаки:

– То есть вы считаете, что можете привнести в политику новую искренность?

С. Шнуров:

– Я могу поменять политику.

Т. Канделаки:

– Смотрите, тут не могу вас не спросить, много, конечно, к вам вопросов, но заканчивая череду вопросов о вашем типе как политика и с чем можно проводить параллели: вы смотрели сериал «Новый Папа»?

С. Шнуров:

– Смотрел, да.

Т. Канделаки:

– Вы, наверное, обратили внимание, что персонаж Джона Малковича – это страдающий от депрессии панк, который выбирает серединный путь. И в принципе как бы панк, пришедший в римскую католическую церковь, волей-неволей, если переводить на российские реалии, кто тот панк, который может прийти и предложить серединный путь, скорее всего, это вы. Вы про это думали, что есть что-то похожее?

С. Шнуров:

– Я не проводил такие параллели. Но спасибо. Я считаю, что это комплимент.

Т. Канделаки:

– Это комплимент, конечно.

С. Шнуров:

– Спасибо большое. Мне такая ассоциация нравится.

Т. Канделаки:

– Он, правда, потом в какой-то момент отказался, как вы помните, от того, чем он хотел заниматься. Потому что не выдержал. Тем не менее, визуально точно комплимент.

С. Шнуров:

– Может быть, еще и вернется. Знаете, неизвестно, чем закончится сериал «Молодой Папа», потому что он еще будет продолжаться. Вообще наступление новых времен, вообще о чем этот сериал. О том, что приходит новая парадигма. Старые все вот эти каноны они уже существовать не будут.

Т. Канделаки:

– Конструкции, я бы сказала.

С. Шнуров:

– Да, старые каноны они не будут работать. Поэтому здесь нужно что-то менять. И я своим жестом, абсолютно не постмодернистским, показываю, что наступило новое время.

Т. Канделаки:

– А если, например, вы не пойдете на выборы, то вы будете голосовать, если будет в качестве кандидата Владимир Путина, за Владимира Путина?

С. Шнуров:

– Нет.

Т. Канделаки:

– А за кого? Например, если Дудь выдвинется в президенты, за него будете голосовать?

С. Шнуров:

– Ну, смотрите, Дудю, по-моему, нет еще 35.

Т. Канделаки:

– Я думаю, что к 2024-му точно исполнится.

С. Шнуров:

– Будем смотреть. Неизвестно. А вдруг не исполнится? Не знаю, по теории вероятности может случиться все.

Т. Канделаки:

– Ему было 30 , когда мы с ним познакомились. «Матч-ТВ» уже пять лет.

С. Шнуров:

– Хорошо, смотрите. В качестве Дудя. Сейчас наступили такие времена, когда, собственно говоря, никакого другого политика, кроме Путина, да, и президента, мыслить себе неприлично. Нельзя. Опасно.

Т. Канделаки:

– Страшно?

С. Шнуров:

– Да. Если мы с вами тут назовем кандидатуру Дудя, то я тем самым его подставлю. Давайте не называть кандидатуру Дудя. Скажем: нет, мы будем голосовать ни за кого. Потом, Дудю, как мне кажется, если по-серьезному говорить, то ему нужно научиться все-таки давать интервью, а не только брать. А это разные профессии.

Т. Канделаки:

– И нужна программа, по крайней мере, я так думаю.

С. Шнуров:

– Программа – это атавизм.

Т. Канделаки:

– Предвыборная программа – атавизм?

С. Шнуров:

– Конечно. Вы вспомните предвыборную программу, не знаю, да того же самого Путина. А Собчак? А Жириновский? Предвыборную программу – это то, что осталось в ХХ веке. За предвыборными программами теряются цели. Цели исчезают абсолютно. Зачем они выходят? Они нам чего-то объясняют, потом предвыборная программа складывается, она не работает. И вот так это существует сейчас.

Т. Канделаки:

– Ну подождите, с поправками-то вы спорить не будете? Поправки конкретные? Вы к ним как относитесь? Например, жарче всего дискуссии ведутся вокруг брака как союза мужчина и женщины, упоминания Бога, поправки Валентины Терешковой и так далее. Как вы к этому всему относитесь тогда?

С. Шнуров:

– Я отношусь к этому как к цирку, такому плохо поставленному. Не очень хорошему. Отвлекающему маневру.

Т. Канделаки:

– То есть вы считаете, что эти поправки – они не рабочие? Ну, например…

С. Шнуров:

– Они не рабочие. Дело в том, что если бы была поправка…

Т. Канделаки:

– Вы их читали реально?

С. Шнуров:

– Да. Читал. Если бы была поправка – соблюдайте конституцию, тогда бы это работало. Но таких мер нет. Таких поправок нет. Никто эту конституцию как таковую не соблюдает. От этого туда вписывать можно все, что угодно.

Т. Канделаки:

– Смотрите, там поправка, на прошлой неделе я встречалась с политологом Чеснаковым, и мы с ним обсуждали поправку, наконец-то ввели, предложили, о том, что чиновники не могут иметь имущество за пределами…

С. Шнуров:

– Да, ее отменили.

Т. Канделаки:

– И второе гражданство. Нет, это будет внесено как раз в конституцию. Если поправки утвердят, конечно же.

С. Шнуров:

– Нет, как раз имущество можно будет иметь.

Т. Канделаки:

– Я знаю, что точно нельзя будет иметь гражданство.

С. Шнуров:

– Подождите, гражданство у нас многие не имеют и имеют имущество. имущество оставят.

Т. Канделаки:

– Я думаю, что и с этим тоже ужесточат.

С. Шнуров:

– Политолог Чеснаков ошибся.

Т. Канделаки:

– Я думаю, что он не ошибся. Потому что, если у вас нет гражданства или у вас нет резидентства, или у вас нет вида на жительство, вам будет очень сложно стать обладателем недвижимости в целом. И в любом случае вам нужно продавать…

С. Шнуров:

– Вы шутите сейчас?

Т. Канделаки:

– Почему?

С. Шнуров:

– Ну у вас же есть жена, у вас есть родственники, у вас же есть подставные лица.

Т. Канделаки:

– То есть вы считаете, что, даже если эта поправка в отношении чиновников будет принята, все перейдут просто на подставных лиц?

С. Шнуров:

– Конечно.

Т. Канделаки:

– А почему так? Вопрос, кстати, интересный. Вот американцы никогда так не поступают. Американские политики. Они тоже, конечно, склонны к коррупции. Но, например, я вот никогда не слышала, чтобы был в Америке скандал… американский политик имел недвижимость во Франции и скрывал.

С. Шнуров:

– Дело в том, что в Америке есть все-таки какая – никакая конкуренция политическая. А у нас конкуренции нет. Пока я не пришел. Не было, скажем так.

Т. Канделаки:

– Вы как раз конкуренцию и привнесете.

С. Шнуров:

– Я сейчас ее пытаюсь сделать.

Т. Канделаки:

– Тогда следующий вопрос. Скажите, пожалуйста, как вы считаете тогда, какие поправки должны появиться, чтобы конституция стала дееспособной? И тогда я еще добавлю вопрос. Как тогда нужно наказывать людей, если они нарушают конституцию, находясь на государственной службе?

С. Шнуров:

– Подождите, вы вместе слишком много вопросов сейчас для меня. Давайте начнем обстоятельно говорить о конституции. Потому что этот вопрос на самом деле серьезный. Как бы сейчас смешно это все ни звучало, ввиду вообще вот этого спектакля, который мы наблюдали не так давно. Конституцию у нас не соблюдают. И конституцию не соблюдают сами власти. Те меры, которые приняты сейчас, они недостаточны для того, чтобы конституция в принципе соблюдалась.

Опять же, мы видим, что конституцию можно у нас изменить в любой момент по любой прихоти. По любому желанию. Никто не противостоит этому. Никто не собирается выходить на улицы и говорить: оставьте конституцию в покое. Все будет принято как будет принято. Поэтому ситуация патовая. Конституция не соблюдается, и в то же время ее изменяют.

Т. Канделаки:

– Тогда вопрос. Если вы считаете, что конституция не соблюдается и все нарушают закон, получается, что вы не можете идти как бы в партию, которая будет участвовать в выборах, потому что вы изначально тогда отрицаете легитимность этих выборов.

С. Шнуров:

– Я легитимность выборов отрицаю, но немножко. Нет, подождите, что значит – я отрицаю легитимность выборов? Я говорю, что конституция исполняется не полностью. Причем здесь легитимность выборов?

Т. Канделаки:

– То есть не полностью?

С. Шнуров:

– Почему вы говорите о легитимности выборов, примешивая конституцию?

Т. Канделаки:

– Но если конституцию просто не соблюдать, это же логично, значит, не соблюдаются законы.

С. Шнуров:

– Не соблюдается полностью. Но она ж не соблюдается целиком вся. Она не соблюдается в конкретных местах.

Т. Канделаки:

– То есть в праве выбора, например, человека соблюдается конституция?

С. Шнуров:

– Где как. Вот если мы возьмем Чечню, то мне кажется, что нет.

Т. Канделаки:

– А если… то есть получается, частично в России конституция не везде работает?

С. Шнуров:

– Частично. Частично. Она работает и все время по-разному. Так не должна работать… никакой закон так не должен работать.

Т. Канделаки:

– А почему так происходит, как вы считаете?

С. Шнуров:

– Вот это то же самое, что с депутатами происходит. Им говоришь, что, ребята, давайте, вот вы не будете иметь гражданства, не будете иметь никаких владений за границей. И они придумывают хитрые схемы, как этот закон обойти. Сами же законы эти пишут и сами же, уже когда их пишут, придумывают схему, как его обойти. Замечательно!

Т. Канделаки:

– Хорошо, тогда задам вам следующий вопрос. Вот смотрите, в современной политике есть две серьезные проблемы. То, о чем вы говорите, это популизм, это очевидная проблема. То есть люди говорят одно, делают другое.

С. Шнуров:

– Да нет, нет. Не популизм. Это вранье. Причем здесь популизм? Они же абсолютно не ориентируются на мнение людей. Они же не делают популярных законов.

Т. Канделаки:

– Вот смотрите, Сережа, вы как бы справедливо сказали, что ваша контркультурность в шоу-бизнесе в свое время всех привела в чувство. Потому что ваше появление неживые картинки сделало живыми. То есть как лакмусовая бумажка, как катализатор, назовем так. Вот если вы пришли в политику, вопрос, я вот интересуюсь политикой, наблюдая за политикой. И всегда как избиратель, а я ваш потенциальный избиратель в будущем, если вы пойдете на выборы, я всегда не люблю, когда говорят «они». Вот «они» – это кто? То есть они – это кто конкретно?

С. Шнуров:

– Они в данном случае, когда я говорил «они», я имел в виду депутатов Государственной думы. Тех людей, которые придумывают у нас законы. И которые… и законы такие, которые в основном носят запретительный характер. Вот нужно, прежде всего, в Госдуме запретить запрещать. Уже все эти законы просто прекратить штамповать, как было сказано и придумано совершенно замечательно, как взбесившийся принтер, потому что за ними уже не уследишь. Зачем это делается? Кому это делается? Кому это нужно? Это делается для страны? Это делается для людей?

Т. Канделаки:

– Смотрите, я вам даже просто перечислю. Три поправки, я не знаю, почему вы к ним так негативно относитесь, но просто вот даже зачитаю.

С. Шнуров:

– Потому что они отвлекающие поправки. Они отвлекающие поправки. Поправка у нас одна – это переизбрание Владимира Путина. Как вы все понимаете. И почему-то все делают вид, что это не так.

Т. Канделаки:

– То есть вы считаете, что, например, поправки, которые вносятся в конституцию, они все обнуляют, в том числе и дают возможность Владимиру Путину…

С. Шнуров:

– Я так не считаю.

Т. Канделаки:

– А как?

С. Шнуров:

– Так сейчас посчитает Конституционный суд.

Т. Канделаки:

– Хорошо. Допустим. Услышала позицию.

С. Шнуров:

– Я-то так не считаю.

Т. Канделаки:

– Вот давайте конкретно…

С. Шнуров:

– Так считает Терешкова, так много кто считает.

Т. Канделаки:

– Вот по трем как раз поправкам можем просто вашу позицию…

С. Шнуров:

– Не надо их вообще рассматривать.

Т. Канделаки:

– Вообще не надо?

С. Шнуров:

– Конечно.

Т. Канделаки:

– Они не нужны?

С. Шнуров:

– Эти поправки – отвлекающий маневр, еще раз.

Т. Канделаки:

– То есть они – не настоящие?

С. Шнуров:

– Они не настоящие.

Т. Канделаки:

– Хорошо. Если, допустим, эти поправки не настоящие, и у нас не соблюдается конституция, тогда логично, так как вы в начале интервью сказали, что вы тот человек, который пришел дать парку и жару всей сложившейся ситуации…

С. Шнуров:

– Парку, да.

Т. Канделаки:

– Парку. То не могу вас не спросить. Вот кейс Зеленского. Похожий. Похожий с точки зрения того, что невероятно лояльна огромная аудитория Владимира.

С. Шнуров:

– Нет, вообще не похож кейс. Потому что, во-первых, я не снимался в сериале, я никогда не заявлял себя и не играл роль политика никогда. Зеленский очень долго готовил свою аудиторию к тому, что он будет политиком. Они уже к этому привыкли. Моя аудитория она непривычна к моей новой роли. Это совершенно точно. Поэтому здесь это…

Т. Канделаки:

– А что они вам говорят? Они вас больше поддерживают? Или, наоборот, есть какое-то разочарование? Вы почувствовали?

С. Шнуров:

– А я очень спокойно отношусь, знаете, к показным восторгам. Ровно точно так же, как я отношусь к показному руганию кого-нибудь, показному… даже не знаю, как это назвать, показной травле. Все это – ерунда. Все это то, что существует в рамках интернета и не является ничем.

Т. Канделаки:

– А лояльность? Все-таки, например, билеты – это же показательная история. То есть вы, условно говоря, тот артист, как мне опять-таки говорили независимые источники, один из немногих в нашей стране, кто может собрать объективно 20-25-30 тысяч. Мне вот, например…

С. Шнуров:

– Больше.

Т. Канделаки:

– Больше даже, да. Сто процентов. Мне, например, Табриз Шахиди объяснял, что в нашей стране, если говорить честно, по билетам и по кассе, очень мало артистов, кто может собрать более 3-5 тысяч. Там буквально два-три артиста.

С. Шнуров:

– Это правда.

Т. Канделаки:

– И вы – единственный артист, кто стабильно может поехать в тур по всей России и собрать тысячные, десятитысячные стадионы. Правильно? Вот вопрос как бы соответственно. То есть, если вы всем этим людям скажете: приходите и проголосуйте за меня. Или: выйдите на митинг за меня. Как вы считаете, они выйдут?

С. Шнуров:

– Нет, конечно.

Т. Канделаки:

– То есть это вот они так делят, по-вашему?

С. Шнуров:

– Я думаю, что да. Смотрите, во-первых, я же не продаю себя как политика-артиста. Это ж разные вещи. не нужно смешивать теплое и шерстяное.

Т. Канделаки:

– Вопрос: а почему? Ведь если я ваш поклонник как музыканта, если я ваш поклонник, вы же не просто музыкант, а вы личность. Если я ваш поклонник как личности, я вам верю, почему бы мне не стать на фоне того разочарования в политике, о котором вы говорите, вашим поклонником как политика?

С. Шнуров:

– Вы можете пойти, но это абсолютно, знаете, не… не одна и та же аудитория. Эти аудитории они могут быть разные. Как я их вижу. Да, мне бы хотелось верить в то, что эти люди придут за меня голосовать. Но это может быть не так.

Т. Канделаки:

– Мне кажется, вы этого боитесь, Сережа, реально.

С. Шнуров:

– Что?

– Мне кажется, вы боитесь этого. Потому что вы, как человек, который…

С. Шнуров:

– Боюсь чего?

Т. Канделаки:

– Боитесь того, что все эти люди готовы будут реально за вас проголосовать. Конечно.

С. Шнуров:

– Я не боюсь. Почему? Я не боюсь, нет.

Т. Канделаки:

– Так а его? Почему вы считаете, что если люди вас…

С. Шнуров:

– Я просто, понимаете, не привык хвалиться. И не привык говорить…

Т. Канделаки:

– Так я вас похвалю.

С. Шнуров:

– Хвалите, хвалите. Я буду отпираться. Как приличный человек.

Т. Канделаки:

– Я еще раз повторюсь, если кто-то верит вам как артисту, вы особенный артист, вы артист – личность. Вы артист, который каждое политическое событие, каждое социально-культурное событие в нашей стране комментирует, являясь одним из топ-спикеров. Я уверена, что у огромного количества людей, покупающих билеты на концерты группы «Ленинград», есть очень четко сформированное отношение к вам. Если вы завтра скажете: чуваки, это я! – я почему-то уверена, что большинство этих людей, конечно, вас поддержат. Если не вас, то кого?

С. Шнуров:

– Ну, мне бы вашу уверенность. Да, ну, хорошо, давайте будем так. Давайте будем думать так.

Т. Канделаки:

– Смотрите, вот давайте тогда пойдем по порядку.

С. Шнуров:

– Я так не думаю. Я думаю, что все-таки политика – это политика. Это то же самое, что… понимаете, это разные жанры. Вот, предположим, я играл спектакль в Мариинском театре. Оперу «Бенвенуто Челлини». Это не значит, что на эту оперу должны были прийти те же самые 20 тысяч. Понимаете?

Т. Канделаки:

– Ну, а как, там с билетами было, все же продалось.

С. Шнуров:

– Все было хорошо. Но зал – 900 посадочных мест.

Т. Канделаки:

– И что?

С. Шнуров:

– Это немного. Это к тому, что не стадион. Это не огромная аудитория.

Т. Канделаки:

– Это разный формат. Здорово, что вы еще можете и в этом жанре выступать. Вы еще и многоформатный мультимедийный артист.

С. Шнуров:

– Это разные форматы. Вот политика –это другой формат.

Т. Канделаки:

– Смотрите, хорошо. Вот «Партия Роста». Почему? В нее там входил Прохоров, выходили Хакамада, Лунгин, кого только там не было.

С. Шнуров:

– Лунгин еще, по-моему, там где-то не вышел.

Т. Канделаки:

– не вышел. Почему «Партия Роста»? Потому что там средний и малый бизнес?

С. Шнуров:

– Потому что, как мне кажется, я хотел бы в это верить, что у нашей страны есть будущее, именно если мы начнем заниматься малым бизнесом. Среднего бизнеса у нас вообще не существует. А малый бизнес у нас в загоне.

Т. Канделаки:

– Вот здесь, давайте, если вы меня сейчас прост в этом смысле заангажируете, я буду за вас везде топить.

С. Шнуров:

– Давайте.

Т. Канделаки:

– Я как раз вот из малого, переходящего в средний бизнес.

С. Шнуров:

– И как в среднем? Тяжело?

Т. Канделаки:

– Тяжеловато очень, конечно. Начиная от налогов, заканчивая, я считаю, просто антинациональной программой по развитию национальных продуктов.

С. Шнуров:

– Именно так.

Т. Канделаки:

– То есть, если вы изучали сингапурскую модель, я самый большой поклонник этой модели…

С. Шнуров:

– Я присматривался к ней. Не могу сказать, что я большой поклонник, но я присматривался к ней. И не могу сказать, что я сильно ее изучал. Но я в курсе событий.

Т. Канделаки:

– Там все очень просто. Национальному продукту – зеленый свет.

С. Шнуров:

– Я знаю.

Т. Канделаки:

– Рекламные цены другие, налогообложение другое, сертификация другая.

С. Шнуров:

– А вы знаете, что вот сейчас, полгода назад, в Казахстане нашем, зачем Сингапур, не так далеко – Казахстан не так далеко, – отменили налог для малого предпринимателя, сделали амнистию, на три года.

Т. Канделаки:

– Прекрасно.

С. Шнуров:

– На три года ноль налог. Почему… Вот я – за это.

Т. Канделаки:

– Вопрос. Вот ваша как раз… Если вы в «Партии Роста», если вы за малый и средний бизнес, то есть что вас больше всего раздражает как бы в отношении к малому и среднему бизнесу, с чем вы будете бороться в первую очередь? И какая ваша в любом случае программа в рамках партии?

С. Шнуров:

– Смотрите, программа в рамках партии, я, конечно, за то, чтобы вот сделать как в Казахстане. Я за то, чтобы… тем более, сейчас у нас случился кризис. Сейчас у нас бушует коронавирус, у нас нефть упала благодаря нашим стараниям же. И курс чудовищный. И понятно, что все сейчас транзакции, все покупки будут происходить тяжело. Сейчас малый предприниматель, особенно рестораторы, особенно, не знаю, там галеристы, вся вот эта… бармены…

Т. Канделаки:

– Весь турбизнес пострадал.

С. Шнуров:

– Весь турбизнес. Это все – малый предприниматель. И где поддержка? Нужно отменить, конечно же, сейчас сделать какую-то налоговую амнистию.

Т. Канделаки:

– Налоговые каникулы вы имеете в виду…

С. Шнуров:

– Конечно. Как они будут, не получая ничего, платить налоги? Почему об этом никто не думает?

Т. Канделаки:

– Это раз. Что еще?

С. Шнуров:

– Да этого будет достаточно. Знаете, на первое время.

Т. Канделаки:

– Скажите мне, пожалуйста, такую вещь. А кто вас консультирует? Красовский, Павловский, может быть, Сурков? У вас есть уже группа консультантов?

С. Шнуров:

– Нет, слава богу.

Т. Канделаки:

– Вы один? Да ладно!

С. Шнуров:

– Нет.

Т. Канделаки:

– Вообще один?

С. Шнуров:

– Нет, почему. Я хожу на заседания партии.

Т. Канделаки:

– И что?

С. Шнуров:

– И там общаемся мы с Титовым. Консультантов-политтехнологов у меня нет.

Т. Канделаки:

– А скажите мне, пожалуйста, вот я Титова более или менее знаю, он очень же осторожный вообще политик, мягко говоря.

С. Шнуров:

– Очень. Чересчур. Чересчур.

Т. Канделаки:

– Он слова лишнего не скажет.

С. Шнуров:

– Нет.

Т. Канделаки:

– И тут – вы.

С. Шнуров:

– И тут – я.

Т. Канделаки:

– И как заседание партии выглядит?

С. Шнуров:

– Я бы показал, если бы у меня была видеозапись. Это довольно комично. Потому что говорю в основном я.

Т. Канделаки:

– Я понимаю, я это вижу. И у меня вопрос. Про «Партию Роста» никто слова плохого не говорил. То есть она есть – ее нет, она никому не мешает, она вроде не оппозиционная. Вроде не прогосударственная должна быть совсем. Но в целом все-таки прогосударственная. И тут появляетесь вы. Уже конституцию никто не соблюдает, поправки ни к чему, потому что это все имитация. Я правильно вас цитирую?

С. Шнуров:

– Правильно, правильно.

Т. Канделаки:

– Вот. Вы считаете, что все это происходит только по одной простой причине, чтобы в 2024 году еще раз выбрать Владимира Путина. И вы пришли для того, чтобы весь этот как бы, ну, иллюзорный мир сделать настоящим.

С. Шнуров:

– Ну, большая задача, боюсь, что я с ней не справлюсь. Но по крайней мере, подсветить вот этот темный угол я бы хотел.

Т. Канделаки:

– А почему тогда не получилось подсветить у самого Бориса Титова? Он же тоже выдвигался.

С. Шнуров:

– У Бориса Титова большой бизнес. Ему нельзя.

Т. Канделаки:

– В смысле, вы имеете в виду – опасно играть по-настоящему?

С. Шнуров:

– Опасно, конечно.

Т. Канделаки:

– А тогда объясните мне, вы же, наверное, тоже этот опыт изучали – Титов, Собчак, Грудинин – они все реально просто шли на выборы спойлерами? Ради чего, зачем тогда?

С. Шнуров:

– Я не думаю, кстати, что Грудинин был спойлером. Я думаю, что Грудинин шел спойлером, а потом там ситуация поменялась и он как-то в себя поверил, как говорится.

Т. Канделаки:

– А Титов зачем тогда шел?

С. Шнуров:

– Титов шел, как мне он объяснил, я не знаю, но я думаю, что это правда, что он пошел проверить свои силы и, собственно говоря, судя по тому, что у него совершенно упало настроение, последние там два года после выборов он вообще ничем не занимался, партия была вообще таким каким-то для него больным вопросом, я думаю, что это правда.

Т. Канделаки:

– А Собчак зачем?

С. Шнуров:

– Собчак – я думаю, что это разыграли, нам такой показали спектакль. Ну, вы ж, Тина, знаете, зачем шла Собчак.

Т. Канделаки:

– Вы знаете, если честно, нет. Я не шучу сейчас и не придуриваюсь…

С. Шнуров:

– Ну, судя по тому, что она не осталась в политике, судя по тому, что это все оказалось такой несерьезностью, я думаю, что это была игра, да. Этот вывод следует из ее дальнейшего поведения.

Т. Канделаки:

– Сергей, согласитесь, игрой можно назвать все, что хотите, но в любом случае, даже во время этой игры можно постараться какие-то вещи озвучить, правильно?

С. Шнуров:

– Конечно.

Т. Канделаки:

– Вот вы справедливо сказали – кто что во время этой игры озвучивал, я не знаю. У Владимира Путина огромная программа, благодаря которой мы живем в стране с теми обстоятельствами и данностью, которые у нас есть…

С. Шнуров:

– Ну, я бы не сказал бы, что это программа. Это просто ввиду ситуации, ввиду таких решений так получилось. Это не было запрограммировано.

Т. Канделаки:

– В смысле программы?

С. Шнуров:

– Конечно.

Т. Канделаки:

– То есть, вы считаете, что успех путинского правления во многом это совпадение и геополитический момент?

С. Шнуров:

– Ситуация. Я думаю, что во многом Путин заложник той машины, на которой он едет. Он заложник обстоятельств. Он заложник страны. Ему страна досталась в таком состоянии. Он заложник той обстановки, заложник цены на нефть. Он много чего заложник.

Т. Канделаки:

– Но, согласитесь, что любой президент, который становится президентом, заложник обстоятельств, при которых он получает свою страну. И исходя из того, в каких 90-х мы с вами жили и того, в какой ситуации мы находимся сейчас, даже, например, в период коронавируса, четко можно сказать, что, мне кажется, что эти 20 лет удались в целом.

С. Шнуров:

– В целом, мне кажется, что они на планете Земля удались. Так, в принципе, экономика Земли выросла за это время намного, за последние 20 лет. Поэтому, если Россию отключить от всей глобальной экономики, если бы мы были совершенно не на планете Земля, а жили бы где-нибудь отдельно, тогда бы, конечно, я бы поаплодировал Владимиру Путину. А так мы находимся, собственно, в глобальных процессах, в глобальной экономике, и рост благосостояния происходит на всей планете.

Т. Канделаки:

– Тогда просто все равно хочется вернуться к программе Партии Роста, потому что я услышала, например, что вы прямо вот сегодня предлагаете налоговые каникулы. Слышу, понимаю, но вот когда вы произнесли предыдущий тезис, я понимаю, что в переводе на обычный язык – вы говорите, что мы по-прежнему сырьевая экономика и нам, конечно, в космосе, в промышленности, в науке, в образовании, в придумывании мира – есть куда двигаться вперед. Отчасти соглашусь. Тогда вопрос – как вы вообще представляете в России рыночную экономику? Вот рыночная экономика от Сергея Шнурова на каких трех основных тезисах базировалась бы?

С. Шнуров:

– Рыночная экономика от Сергея Шнурова. Если бы я был бы большим политиком, а не сейчас вот, начинающим, я бы позвал бы больших экономистов, положим, Мовчана, позвал бы больших специалистов и сказал бы…

Т. Канделаки:

– Грефа взяли бы?

С. Шнуров:

– Грефа? Наверное.

Т. Канделаки:

– Греф. Хорошо. Кто еще?

С. Шнуров:

– И сказал бы – ребята, вот что нам сейчас сделать так, чтобы у нас наконец-то перестала быть ресурсной экономика?

Т. Канделаки:

– Набиуллину взяли бы?

С. Шнуров:

– Нет.

Т. Канделаки:

– То есть, Грефа взяли бы, Мовчана взяли бы, Набиуллину не взяли бы?

С. Шнуров:

– Нет, почему, я бы взял бы многих, я бы проконсультировался у многих.

Т. Канделаки:

– Из действующих?

С. Шнуров:

– Конечно. И задал бы такой простой вопрос – почему у нас ничего не получается сделать? Почему у нас получается только выкачать, переправить и продать?

Т. Канделаки:

– А во что вы вкладываете деньги? Вот сами? Вы же зарабатываете, вы же богатый человек. Вот во что вы вкладываете?

С. Шнуров:

– Ммм…

Т. Канделаки:

– Недвижимость, я не знаю, бизнесы какие-то…

С. Шнуров:

– К сожалению, в недвижимость, да.

Т. Канделаки:

– В России?

С. Шнуров:

– В России, да.

Т. Канделаки:

– А за границей недвижимость имеете?

С. Шнуров:

– Нет.

Т. Канделаки:

– Принципиальная позиция?

С. Шнуров:

– Ну, к сожалению, понимаете, я какой-то такой неправильный патриот, у меня нет недвижимости за границей.

Т. Канделаки:

– Ну, почему? И у меня нет недвижимости за границей.

С. Шнуров:

– А в Грузии?

Т. Канделаки:

– Нет. Ничего нет. Вы знаете, я считаю, что это просто глупо.

С. Шнуров:

– Почему глупо?

Т. Канделаки:

– Объясню почему. Если у вас есть недвижимость где-то помимо страны, в которой вы проводите большее количество времени, этим надо заниматься и там надо жить. А я нигде не живу, кроме России. Вот и все. Поэтому зачем мне? Я везде в гостинице шикарно могу пожить. Я вот в Тбилиси приезжала, шикарная гостиница…

С. Шнуров:

– Я примерно точно так же посчитал, что, если купить где-нибудь домик, то его содержание и покупка будет гораздо дороже, чем, если я всю жизнь проживу в самой шикарной гостинице.

Т. Канделаки:

– Просто можно тур по гостиницам и наслаждаться всю оставшуюся жизнь!

С. Шнуров:

– Конечно.

Т. Канделаки:

– Хорошо. То есть, недвижимость в России. Питер, Москва?

С. Шнуров:

– Да.

Т. Канделаки:

– А где-нибудь подальше? Может быть, где-нибудь в красивых местах, тайга или что-то… вот где у вас домик, который вы хотите, например, построить к старости, если есть такой план?

С. Шнуров:

– Домик к старости? Не знаю. Но не в Москве.

Т. Канделаки:

– Ну, на Байкале, например? Есть еще места, остались?

С. Шнуров:

– Дело в том, что у нас очень плохая инфраструктура.

Т. Канделаки:

– Поэтому тяжело доехать, доплыть?

С. Шнуров:

– Чудовищная. Вот я человек, который полетал по стране, я знаю, как у нас все это устроено. Это невозможно добраться.

Т. Канделаки:

– Соглашусь с вами, очень тяжело. Но, если не Аэрофлот, то в принципе, раньше мы были все-таки водной державой, можно было бы при помощи пароходов куда-то доезжать, сейчас очень с этим, конечно…

С. Шнуров:

– Нет, раньше были рейсы, знаете, которые находились… вот был такой рейс Ленинград-Кенгисепп и Кенгисепп-Таллин. Летали маленькие самолеты, кукурузники, в Советском Союзе еще. А, фильм «Мимино» вспомните, пожалуйста. Там вы знаем, как все было устроено с авиацией. Здесь у нас сейчас вообще не доберешься никуда. Люди из Владивостока, для того, чтобы попасть в Японию – ну, это я так условно сейчас, утрирую – должны добраться до Москвы и из Москвы прилететь в Японию. Такие есть логические пути.

Т. Канделаки:

– Но Аэрофлот вроде все удобно делает.

С. Шнуров:

– Да неудобно делает. Неудобно. Маленькие центры, маленькие города от 500 тысяч никуда выехать не могут. Из Екатеринбурга не улетишь никуда.

Т. Канделаки:

– А вы когда ездите, то вы на машине, наверное, чаще всего, да?

С. Шнуров:

– Да я летаю самолетами, я летаю на всем, на чем летается. И езжу на чем ездится.

Т. Канделаки:

– Вот все-таки про коронавирус не могу не спросить. Мы с вами и за руку поздоровались, вы пришли без маски, я пришла без маски – вы не боитесь коронавируса? Что делать? Что посоветуете?

С. Шнуров:

– Я на самом деле, когда вот вчера я летел в самолете, я был в маске. Я, когда оказываюсь в помещении, где очень много народу, я маску надеваю, для меня это несложно.

Т. Канделаки:

– Руку подавать людям или все-таки воздержаться в период коронавируса?

С. Шнуров:

– Руку вы можете подать, но для этого вам нужна такая салфетка спиртовая, вот она у меня есть.

Т. Канделаки:

– И у меня тоже. У вас какая, покажите?

С. Шнуров:

– Отечественная.

Т. Канделаки:

– Ой, а где вы взяли? В аптеках еще есть?

С. Шнуров:

– Не знаю.

Т. Канделаки:

– А у меня вот такие, милые поросята…

С. Шнуров:

– Ну, у вас иностранные, помоднее будут.

Т. Канделаки:

– Вы знаете, иностранные закончились уже в Москве.

С. Шнуров:

– У меня «салфетка спиртовая, стерильная».

Т. Канделаки:

– Вы знаете, я хочу вам сказать, что изготовлена она по адресу: Ленинградская слобода, 19, комн. 21.

С. Шнуров:

– Ну, я ж говорю – иностранная.

Т. Канделаки:

– Слушайте, тогда скажите, вот многие говорят об искусственности происхождения штамма, – как вы к этому относитесь?

С. Шнуров:

– Я думаю, что это поклепы.

Т. Канделаки:

– Что это не искусственный штамм, а это обычная пандемия, просто так сложилось…

С. Шнуров:

– Я думаю, что очень давно, знаете, со времен эпидемии чумы ничего такого серьезного не было. А как показывает история человечества… а, нет, подождите была испанка в 19 веке.

Т. Канделаки:

– Да чего только не было. Свиной грипп был недавно.

С. Шнуров:

– Ну, свиной грипп не такой, он просто локальный…

Т. Канделаки:

– А, то есть, вы имеете в виду, когда были повальные такие пандемии, которые уносили…

С. Шнуров:

– Да, в 20 веке, во времена первой мировой войны был испанский грипп, который там 20 миллионов унес жизней, тиф. Давненько такого не происходило. Поэтому, конечно же, вирусы, они приспосабливаются к человеку, они самые живучие из нас из всех, и не нужно человеческое вмешательство для того, чтобы вирус вот так распространился и чтобы он стал таким агрессивным.

Т. Канделаки:

– А самоизолироваться будете, как думаете? Я знаю многих наших с вами знакомых, которые сказали – я поеду в лес с детьми, на дачу и посижу, пережду. Вы как?

С. Шнуров:

– Поехали к ним?

Т. Канделаки:

– Поехали к ним. Не знаю, примут или нет, но я в городе планирую переждать.

С . Шнуров:

– Нет, давайте вместе соберемся, найдем одного коронавирусного какого-нибудь и поедем к ним. Почему, значит, мы все тут должны болеть, а они – нет?

Т. Канделаки:

– Вот я тоже удивляюсь, потому что, мне кажется, что надо просто быть устойчивее к угрозам, которые в современном мире неизбежны и как-то готовиться, соблюдать правила гигиены, чаще мыть руки…

С. Шнуров:

– Ну и про маски не стоит забывать.

Т. Канделаки:

– Да. Про культуру не могу не спросить. Вы к ней имеете прямое отношение, потому что вы член совета по культуре по Госдуме, правильно?

С. Шнуров:

– Не поэтому я имею прямое отношение к культуре.

Т. Канделаки:

– Ну, вы по жизни к ней имеете прямое отношение, это понятно.

С. Шнуров:

– Там в совете очень много людей и немногие имеют отношение к культуре. Но неважно.

Т. Канделаки:

– Но брендреализм придумали вы, правильно?

С. Шнуров:

– Да.

Т. Канделаки:

– И мне он очень, честно говоря, нравится и я разделяю всю вашу идею по поводу брендреализма. На этом фоне не могу не спросить. Вот бренд «Реализм», как мне кажется, это уже уходящий период. Начинается бредреализм. Как вы оцениваете с культурной точки зрения сегодняшнее состояние информационного поля и поведения человеческого наратива?

С. Шнуров:

– Ну, начнем с того, что слова «наратив» я вообще не переношу, это слово-паразит. Вот почему не говорить «повествование»? Почему не говорить «история»?

Т. Канделаки:

– Давайте проще. Брендреализм. Вот вы в каком костюме?

С. Шнуров:

– В клетчатом сегодня.

Т. Канделаки:

– Нет, ну, фирма. Наш, импортный?

С. Шнуров:

– Сергей Шнуров написано.

Т. Канделаки:

– Ну, я не знаю, где это написано, но он у вас импортный. У меня, например, российский, вот у меня Слава Маслов – вы даже не знаете, кто это…

С. Шнуров:

– Я знаю, Слава Маслов шьет кожаные пиджаки.

Т. Канделаки:

– Вы меня сейчас убили. Вы шутите?

С. Шнуров:

– Я шучу.

Т. Канделаки:

– Ну вот. Я к чему говорю? Что уже перестало же быть модным скрываться за брендами. Эта культура уже как-то начинает отходить.

С. Шнуров:

– Уходит, уходит. Нет, ну, просто бренды настолько внедрились в наше сознание… скорее, что мы их даже не замечаем. Они, знаете, как вот тот же самый постмодерн – он проник в кровь и мы уже не видим, где есть настоящее, где искусственное… все это смешалось. Поэтому какая-то поза отрицания брендов тоже находится в парадигме брендреализма, когда мы говорим нарочито – вот, вы знаете, я хожу без брендов. Вы все равно бренд учитываете.

Т. Канделаки:

– Даже не бренд, а тренд. Тренд сейчас быть без бренда.

С. Шнуров:

– Да.

Т. Канделаки:

– Ну, или не так ярко бросаться в глаза через бренд.

С. Шнуров:

– Конечно, да. Отрицание бренда это не его преодоление. Его зачеркивание – это не его уничтожение.

Т. Канделаки:

– Смотрите, современная массовая культура – это сегодня короткие и яркие форматы. То есть, из Инстаграмма мы уже переходим в TikTok и ищем гораздо более короткие, простые и визуальные форматы. Для восприятия этих форматов особенно эмоциональный интеллект не нужен, просто нужно видеть и все. Там начиная от стендапа с его схемой, заканчивая видео в лайках и в других местах. Скоро клипы тоже, мне кажется, уже перестанут быть произведениями искусства…

С. Шнуров:

– Да уже перестали.

Т. Канделаки:

– Да. Ну, то есть, все будет переходить к очень короткому формату. Я разговаривала с Андреем Курпатовым и он сказал, что самая главная опасность будущего – для наших детей, ну и для нас самих уже – это, во-первых, цифровое слабоумие и, если добавить, то это, конечно же, атрофия неких когнитивных способностей. Потому что не надо углубляться, ты можешь все очень быстро вот так потреблять, каждую секунду. Как вы думаете, мы не превратимся – ну, не хотелось бы называть себя мухой, тем не менее, не превратимся ли мы в мух, которые воспринимают только яркое?

С. Шнуров:

– Может быть, и превратимся, но я бы не бил бы тревогу и не говорил бы о том, что это однозначно плохо. Как вот Андрей Курпатов. Он немножко, мне кажется, переоценивает угрозу, хотя она, конечно, бесспорно, есть. Мы живем во времена очередной информационной революции. Сейчас меняется мир. Можно сравнить с появлением книгопечатания – вот, наверное, так – когда у нас коммуникация изменяется. Скорости изменяется. Длинноты изменяются. Это все настолько интересно и настолько здорово. Бесспорно, конечно, есть опасности, есть подводные камни, выживут не все, в книгопечатании, я думаю, что тоже, если вы знаете, говорили, что книги от дьявола, ни в коем случае не нужно печатать, это же тоже внедрялось не сразу и не быстро, многие кричали, что конец света пришел, книги, книги, как же так, а как мы будем переписывать. Очень многие люди остались без работы в тот момент, когда книги переписывали раньше вручную. Так что сейчас, да, какой-то такой большой слом.

Т. Канделаки:

– То есть, мы переходим от Галактики Гуттенберга к миру Цукерберга. И мир Цукерберга как раз он вот такой.

С. Шнуров:

– Ну, я не думаю, что это мир Цукерберга, все-таки до Цукерберга интернет существовал и существовал совершенно прекрасно и, я думаю, что в самом начале развития. Это не мир Цукерберга. Я не думаю, что социальные сети будут сейчас развиваться так же бурно, даже несмотря на коронавирус, как они развивались раньше. Я думаю, сейчас будут в моде, скорее всего, возникнут такие… диета цифровая, вот это будет модно…

Т. Канделаки:

– Цифровой детокс? Слушайте, на фоне цифрового детокса тоже вас процитирую. «Искренность – это самое отвратительное, что есть в поэзии. Если поэт вдруг начинает быть искренним, мне страшно становится». Цитата правильна?

С. Шнуров:

– Да, правильная.

Т. Канделаки:

– А зачем вообще нужно творчество? И не могу тогда вас не спросить, вот в эпоху цифровых медиа вы, наверное, первый поэт, который останется в памяти Инстаграмма, потому что вы в Инстаграмме пишите вполне себе полноценные стихи, правильно? Но при этом иногда пренебрегаете техникой, как будто специально так, нарочито. Все дело в современном побыстрее или вы просто тем самым привлекаете внимание к тому, что поэзия в Инстаграмме тоже будет другой?

С. Шнуров:

– Некая небрежность моя обусловлена, конечно, форматом. Цифровой формат предполагает такую легкость и видимую, и невидимую, набросочность… Ну, ты ж не можешь ставить свет ради того, чтобы сфотографироваться в Инстаграмме? То же самое и со стихами. Ты делаешь просто…

Т. Канделаки:

– А вы просто что-то вот читаете и в этот момент, когда вы там какую-то новость увидели, вас зацепило и вы просто берете и прямо от руки…

С. Шнуров:

– Именно так, да. Это занимает у меня 15 минут, иногда полчаса, когда я не могу найти какую-нибудь нужную рифму мне.

Т. Канделаки:

– Скажите, вот вы так сильно изменились на самом деле, и это так круто, потому что вы относитесь к первому поколению людей, как и я, из 90-х, которые будут в хорошем смысле слова красиво стареть. Ну, то есть, мы уже не будем в 50 лет обломками жизни, мы с вами претендуем на то, чтобы вполне себе полноценную жизнь вести в 50, в 60, в 65, в 70, правильно я вас понимаю?

С. Шнуров:

– Ой, я думаю, что мы еще всем покажем, конечно.

Т. Канделаки:

– Именно. Поэтому вопрос – ЗОЖ это все-таки гундеж или это модная нынче тема? И в вашей жизни сейчас вредных развлечений совсем нет?

С. Шнуров:

– ЗОЖ – это же, конечно, мода, которая, понятное дело, что пройдет. Увлечение спортом – вот сейчас все говорят «давайте заниматься спортом» – это примерно как компьютерные игры, там тоже есть свои опасности. Потому что, по идее, человек должен быть активным, должен активно жить. А когда ты занимаешься спортом, ты себе ставишь искусственные цели. Ты должен пробежать 25 километров – с какого хера? Почему 25 километров? К врачу ты не ходил, ты ничего не знаешь, но ты делаешь вид и все время… А, я знаю, почему ты пробегаешь 25 километров – для того, чтобы в Инстаграмме показать, что ты пробежал 25 километров. Это искусственная цель, она не ведет к здоровью. Никогда. Спорт вреден.

Т. Канделаки:

– Ну, смотрите, могу вам ответить, как человек, который очень любит спорт и много им занимается, – я тоже против бега…

С. Шнуров:

– Вам по должности положено.

Т. Канделаки:

– Нет, я и до этого занималась, я с 16 лет занимаюсь. Бег вреден, я с вами соглашусь, если вы не умеете правильно бегать. Большинство бегунов, правда, не умеют правильно бегать и мне очень жаль их позвоночник, который не всегда добегает вместе с ними до финиша. Но все-таки вот вы же говорите, и я с вами абсолютно согласна, что здоровье – это просто твоя функциональная возможность.

С. Шнуров:

– Конечно.

Т. Канделаки:

– Нет здоровья – неважно, тебе 25, 45, 65 – нефункционален, ничего делать не можешь, сидишь, как овощ. Вопрос – что вы делаете для того, чтобы так офигенно выглядеть? Я реально вчера смотрела видео 20-летней давности – как вы выглядели 20 лет назад – ничто не предвещало, что вы будете выглядеть так после 40. Что вы все-таки делаете? Вот вы пили, вы курили, вы это все пропагандировали, а потом как это все…

С. Шнуров:

– Я не пропагандировал.

Т. Канделаки:

– Ну, хорошо, вы собой показывали, что это классно. А потом как-то это все исчезло.

С. Шнуров:

– Так это и правда классно. Я не собой показывал. Это классно, но очень вредно.

Т. Канделаки:

– А как это все вот так бросить и завязать?

С. Шнуров:

– Просто. Это очень просто. Ну, если хочешь… Вот я исхожу из того, что я делаю то, что я хочу. Вот я хочу – курю, не хочу – не курю. Все очень просто.

Т. Канделаки:

– Прямо вот так можете взять бросить и развязать? Так же можно и пить. Хочу – пью, хочу – не пью.

С. Шнуров:

– Да.

Т. Канделаки:

– Откуда такая воля? Вы прирожденный лидер, вы понимаете? Вот знаете, какое самое простое определение лидера? Это люди, которые фанатично могут делать то, что они хотят. То есть, получается, я правильно могу интерпретировать вас, что вы человек, который может фанатично делать все, что он решит делать?

С. Шнуров:

– Именно так, да.

Т. Канделаки:

– Значит, вы реально можете стать президентом?

С. Шнуров:

– Не знаю. Но вам виднее.

Т. Канделаки:

– Ну, мне не виднее, я просто вас спрашиваю. Скажите, музыка содержательно обмелела. Если не считать нескольких рэп-исполнителей, кого из нынешних молодых музыкантов вы могли бы отметить? Кто вам ближе, короче говоря? Моргенштерн или NILETTO?

С. Шнуров:

– Я не знаю. Я все время, когда мне задают вопрос про музыку, я почему-то в последнее время стал вспоминать нашего главного музыкального критика – Лозу. Мне кажется, что, когда ты даешь какие-то оценки, то ты немножко уже как-то в той категории, когда тебе уже за 60… Вот будет мне за 60, я тогда буду всем раздавать ярлыки и говорить – вот этот мне ближе, это подальше, этот вообще ерунда… Давайте я не буду. Мне все нравится то, что происходит. Мне нравится и Моргенштерн, и NILETTO, мне нравится ироничность их, мне нравится, что это некое такое игровое пространство, видно, что они эти образы придумывают, это не про искренность, вот то, что я как раз ненавижу совершенно – пришла и исповедуюсь на сцене – да, вот это не надо.

Т. Канделаки:

– Вопрос тогда – как вы относитесь к Little Big, потому что Флорида она же от вас к ним пошла, правильно? То есть, вы ее отпустили?

С. Шнуров:

– Я отпустил, да. Они мне позвонили.

Т. Канделаки:

– В аренду или как?

С. Шнуров:

– Да, в аренду.

Т. Канделаки:

– И потом вернется?

С. Шнуров:

– Вернется.

Т. Канделаки:

– Прикольно. И как это было? Они вам позвонили и говорят…

С. Шнуров:

– Да, они позвонили и сказали – вот мы хотим усилиться, мы берем вот этого, хотим прозвучать на Евровидении, можно нам так сделать? Я говорю – да, конечно. Порвите там всех! А потом написал Флорику и говорю – ты едешь на Евровидение – и все.

С. Шнуров:

– Слушайте, да вы быстро вопросы решаете. Для будущего президента это в принципе очень хорошо. Вот есть такая манера – блиц – не очень ее люблю, но с вами долго как бы говорить нет возможности, потому что я считаю, что исходя из тех изменений, которые у вас происходят и того, какой бэкграунд у вас есть на протяжении последних 30 лет, точно можно поговорить часа два-три, поэтому вынуждена весь этот разговор сократить до блица. Вы к нему готовы?

С. Шнуров:

– Готов, конечно.

Т. Канделаки:

– Итак, поехали. Крым – наш?

С. Шнуров:

– М-м-м… Поживем – увидим.

Т. Канделаки:

– Путин – красавчик?

С. Шнуров:

– Да. Он был красавчиком до того момента, как пошел в политику.

Т. Канделаки:

– Навальный – жулик?

С. Шнуров:

– Нет, Навальный не жулик, Навальный ловкий предприниматель, у него очень сложный бизнес, опасный, но он ему удается.

Т. Канделаки:

– Украинцы – друзья?

С. Шнуров:

– Я думаю, что побольше, чем сирийцы.

Т. Канделаки:

– Донбасс – это Украина?

С. Шнуров:

– Да.

Т. Канделаки:

– Пенсионная реформа – это хорошо?

С. Шнуров:

– Понимаете, вот нашим пенсионерам никогда не делали хорошо, поэтому все, что им делают, им кажется, что это хорошо. Нет, ребята, это нехорошо.

Т. Канделаки:

– Геи могут жениться?

С. Шнуров:

– Геи могут делать все, что угодно, но, мне кажется, что женатые геи ничем не отличаются от неженатых.

Т. Канделаки:

– Знаете ли вы Гимн России наизусть?

С. Шнуров:

– Нет. Я жду последнюю версию.

Т. Канделаки:

– Вы считаете, что будет еще новая версия?

С. Шнуров:

– Конечно.

Т. Канделаки:

– Но вроде версия утверждена?

С. Шнуров:

– Нет, нет…

Т. Канделаки:

– То есть, вы придете и заново?

С. Шнуров:

– Нет, я уже слышал две, вернее, три я слышал, жду новую.

Т. Канделаки:

– Но, если вам предложат дать свою версию, вы откажетесь или согласитесь?

С. Шнуров:

– Если такое задание я дам себе сам.

Т. Канделаки:

– Понятно. Время на раскачку есть, как вы считаете?

С. Шнуров:

– Я не понимаю, почему вдруг у нас из советского официального языка стали появляться вот эти все раскачки, прорывы – это какие такие филологи…

Т. Канделаки:

– А потому, что китайская форма очень всем нравится. И в эпоху коронавируса я много читаю, как многие пишут, например, что, вы знаете, вот раньше мне говорили, ну, в московских гостиных принято было говорить, что китайская модель – это конечно, жуть. А сегодня, в эпоху коронавируса, многие начинают говорить, что, а, может, и не жуть.

С. Шнуров:

– Ну, так давайте начнем говорить по-китайски, да. Зачем тогда вот этот прорыв? Это уже умершая парадигма, это умерший дискус – вот тот советский политический – зачем его доставать опять? Я не понимаю.

Т. Канделаки:

– Заканчивая наше интервью, я у вас все-таки не могу не спросить – вы пошли в политику – ну, невозможно здесь эти вопросы не задавать и к ним надо как-то привыкать. Я, например, знаю, кому звонил Михаил Саакашвили, когда его выбрали президентом. Как-нибудь эту историю обязательно расскажу, но я точно знаю, кому он позвонил, как только узнал итоги выборов. Я просто хочу спросить – представим момент, что вы как бы пошли на выборы, вы выиграли, вы первому кому позвоните?

С. Шнуров:

– Я так не поступлю. Я отключу телефон первым делом.

Т. Канделаки:

– Почему это?

С. Шнуров:

– Чтобы мне не звонили.

Т. Канделаки:

– Ну, как, а ваша жена, она будет рядом?

С. Шнуров:

– Жена будет рядом, куда мне звонить?

Т. Канделаки:

– А, то есть, все близкие должны быть рядом, а телефон вы выключите?

С. Шнуров:

– Телефон я выключу, а жена будет рядом.

Т. Канделаки:

– Вы мужчина, о котором невозможно не говорить как о галантном кавалере, и, наверное, все женщины страны, глядя на вас, думают, что счастлива ваша жена, потому что наверняка вы каждый раз на каждый праздник поете, читаете стихи и устраиваете романтические поэтические и культурные вечера. Это так?

С. Шнуров:

– Да. И еще я неплохо кувыркаюсь. Вперед и назад.

Т. Канделаки:

– Вау! В вашем возрасте, вы знаете, это просто бонус трек, я бы сказала. Спасибо большое!

С. Шнуров:

– Спасибо.