Скандальный музыкант дал концерт в Калининграде, перед началом которого ответил на вопросы «Комсомолки»
Скандальный музыкант дал концерт в Калининграде, перед началом которого ответил на вопросы «Комсомолки»
В прошлый раз мы встречались со Шнуром два года назад. Тогда он заглянул в Калининград на полдня. Со своей группой «Ленинград» Сергей выступал на фестивале в польском городке Гдыня, и заехал к нам в город поужинать перед самолетом до Санкт-Петербурга.
На этот раз визит был более основательным. 7 мая, накануне праздника Победы, Шнуров приехал из Петербурга и привез в Калининград свою новую группу «Рубль», поскольку его группировка «Ленинград» давно распущена им же самолично.
«Рубль» — это совсем новый коллектив, который исполняет жесткий рок, не лишенный при этом шнуровского задора, юмора и, конечно, крепких словечек. Сам Шнуров изменился — отрастил длинные волосы, густую бороду и перестал пить… перед концертами. Теперь — только после.
С музыкантом «Комсомолка» встретилась на «Вагонке», незадолго до концерта. Сергей был в голубых джинсах и черном коротком пальто, под которым виднелась футболка с надписью «Рубль». Шнур заказал кофе и закурил.
«Бывалые, но старые»
— Много гастролируете сейчас?
— Мы никогда не гастролировали много. Это тупиковый путь. Когда зае…, в смысле, надоедает играть — это не хорошо. Мы даже с «Ленинградом» никогда не ездили в туры. Разве что в Америку. Просто туда, далеко, глупо ехать ради одного концерта. А сейчас мы ездим немного — столько же сколько и раньше. Другое дело, что мы не играем на корпоративах.
— Это принципиально?
— Нет, — ответил Шнур как-то с обидой. — Просто эта музыка не подходит для корпортатива. То, чем я сейчас занимаюсь, вряд ли кому-то нужно для дня рождения. И вряд ли украсит чье-то застолье.
— А рок-фестивали вы по-прежнему не жалуете?
— Смотря какие. В Польше тогда был пи…й рок-фестиваль. А где-нибудь за Уралом рок-фестивали просто х…во умеют делать.
— В августе вы поедете на фестиваль «Кубана» в Краснодарский Край, на Черное море. Этот фестиваль новый, он чем-то отличается от остальных?
— Мы там не играли еще, не знаю. Но нас предупредили, что там минимум условий, но этот фестиваль делает наш хороший друг, поэтому мы согласились принять в нем участие.
— Минимум условий?
— Да. Палатки, общий туалет.
— По идее вас это смущать не должно.
— Почему это?
— Ребята вы бывалые, много что повидали.
— Ребята бывалые, но старые.
О войне и разнице в цифрах
— Что для вас День Победы?
— Это праздник моих бабушек и дедушек, который я отмечаю. Ведь война отразилась на каждой семье.
— Если бы сейчас война грянула, справились бы мы?
— Если бы да кабы, то я думаю, что… нет. Потому что в стране и в обществе нет единства. За что умирать? За х…ю пятиэтажечку? За отвратительное образование? За обо… нные больницы? За что? И за какую идею? За православную Россию, которая одновременно мусульманская?
— Когда-нибудь вы представляли себя солдатом Великой Отечественной?
— В детстве все в войнушку играли.
О зрителях и россиянах
— «Ленинграда» уже нет…
(перебивает) — «Ленинград» уже есть. Вернее он остался в истории. Он в памяти, как и ветераны, как и великая Победа. Ее вроде как нету, а она вроде как есть!
— … нет активно на сцене, звенит «Рубль». Шнур изменился?
— Конечно, изменился! Мне было 25, а сейчас мне 37. Эти цифры кричат о том, что я изменился. 25 и 37 — две большие разницы.
— К чьему мнению сейчас прислушиваетесь?
— То есть, обращаю ли я внимание на чью-то оценку себя? Это вряд ли. Я готов послушать, но прислушиваться вряд ли буду. Если бы я прислушивался, то по-прежнему гудел бы «Ленинград».
— Мнение и точка зрения публики волнует, или наплевать?
— Волнует ее отсутствие. Публика, б…дь, это стадо баранов. Куда это стадо ведут, туда оно и идет.
— По-прежнему после концертов группы «Рубль» люди удивляются, почему не было песен «Ленинграда»?
— Да. Люди идиоты, ну что еще сказать. Если написано на афише «Рубль», то и будет «Рубль». Вот, приходит человек на вокзал, покупает билет до Владивостока, садиться в поезд до Владивостока, приезжает, выходит в городе и говорит: «Блядь, а я хотел в Москву!». Это идиотизм. Люди не умеют читать, не пользуются интернетом и вообще не включают мозги, когда приходят на концерт.
— Знаете ли вы, что хочет ваша публика?
— У меня, слава Богу, нет публики.
— Ну, как же? Сегодня полный зал собрался.
— Посмотрим, что это за люди. А вообще моя публика формируется старым индейским способом «Поближе к дому». Я сейчас занимаюсь Петербургом. А что в Калининграде за публика, я не знаю. Неизвестно, знают ли они группу «Рубль», или пришли в очередной раз послушать «WWW» «Ленинграда», на ретро-вечеринку.
Сверху удобно…
— Что хочет сегодня наш человек, житель России?
— Наш человек — это кто? Нет усредненного понятия «житель России». Нет усредненного понятия и «житель Петербурга» — потерялось чувство города, нас мало что связывает. То, что мы говорим на одном языке, это еще ни о чем не говорит. Да что там, даже и язык у нас абсолютно разный! У каждого сегодня свои интересы. Нас мало что объединяет, кроме паспорта. Нас гораздо большее разъединяет. Мы бежим в разные стороны. Мы как в басне «Лебедь, рак и щука».
— А вы кто из этой торицы?
— Лебедь. Я в небо стремлюсь.
— В небе спасение, считаете?
— Оттуда лучше видно, что происходит на земле. И сверху очень удобно на все это ср…ть.
— А есть сегодня то, что покритиковать можно?
— Столько критиканов, что я стараюсь без критики обходиться. Хотя это тяжело. Еще не успел выйти фильм этого бедного Никиты Михалкова, а все уже его об…ли. Не успеешь что-то сделать, как уже сидят жопки и чавкают! Они уже ждут, когда что-то новое выйдет. Людей, которые что-то делают мало, а обс…ей много! Причем это не критики, а именно обс…ли. Ведь критики обс…ют обоснованно, а обс…ли — по приколу. И они — везде.
— А вы сами-то «Утомленны солнцем-2» смотрели?
— Я не смотрю фильмы, когда вокруг них идет какая-то шумиха. Когда все это уляжется и когда я смогу отстраненно на это посмотреть, через пару лет, может, я посмотрю этот фильм. Если это произведение искусства, то оно останется и оно меня «торкнет».
— Какие вам фильмы из просмотренных запомнились?
— Сейчас смотрю цикл передач Льва Лурье «Преступление в стиле модерн». Отличный сериал. Сам я сниматься уже не могу. В прошлом году на «Кинотавре» было две картины с моим участием: «Европа-Азия» и «Асса-2», и в этом году на «Кинотавре» тоже будет две картины с моим участием, одна из которых — «Слон».
— Больше друзья-режиссеры не зовут сниматься?
— Дыховичный Иван умер, Соловьев находится в творческом поиске. Друзей не много. А в кино, конечно, зовут. Пока не согласился ни на что.
«Картошку не чищу, белье не стираю»
— Чего сегодня хочет Сергей Шнуров?
— Я живу базовыми ценностями. Стараюсь поменьше нае…ть. А желания простые. У меня все очень локально — хочу, чтобы звук был хороший в зале и на сцене, чтобы поменьше было людей, которые от меня ждут того, чего я делать не буду.
— Как человек гастролирующий, вы любите дом?
— Я гастролирую очень точечно, как ракета с наведением, как пушка, которая стреляет одиночными выстрелами. Люблю дом, не люблю путешествия, не люблю общаться с незнакомыми людьми.
— Есть дома любимые вещи?
— Все любимые. Нелюбимых просто нет.
— А встречаются вещи случайные, которые при очередной уборке выкидываются?
— Не знаю, этим занимается моя домработница.
— И много вы ей платите?
— Деньгами плачу. Вопрос скорее не ко мне, а к моей бабе. Я хозяйство не веду.
— И домашних обязанностей у вас нет?
— Нет, нет. Я всю жизнь, с третьего класса, против этого боролся. И успешно выиграл борьбу! Победил в этой войне. Так что картошку не чищу, посуду не мою, мусор не выношу, за хлебом не хожу, не стираю белье. И при этом живу прекрасно и всем того желаю.
— Вы влюблены сейчас?
— У меня не было периода, когда я не был влюблен. Если и был, то длился он часа два…
— Как ваши дети?
— Дети мои, ни от кого не отказываюсь. Они учатся в школах, ведь они еще дети.
— Какой вы представляете свою старость?
— Хотелось бы не обременять своих детей. И внуков.
13.05.2010, Александр КАТЕРУША («Комсомольская правда — КАЛИНИНГРАД»)
