Мы встретились с Сергеем Шнуровым в одном из ресторанчиков Старой Риги. Под коктейль «Мохито» и латышские песни, весело звучащие из динамика.
«Мохито» Шнуров одобрил, а песни не очень, о чем сразу высказался доходчиво и убедительно.
Я поняла: если так пойдет дальше, в моем интервью останутся только многоточия. А если убрать из речи Шнура все ругательства, то это будет уже не Шнур…
И тогда я решила обозначить в интервью мат буквами «шм» («Шнур матерится»). А что это за слова — читатель, думаю, сам догадается, не маленький.
«Вот такой я шм»
— Сергей, только что в Риге отгремел фестиваль «Кино и музыка 2011», на котором вы были членом жюри. Как вам там работалось?
— Никак. Я отказался судить фестивальные фильмы. Я вообще отказываюсь что-либо судить. Не готов я к этому. Живите как хотите. Мне шм.
— Как я понимаю, никого не судить и не оценивать — это ваша принципиальная позиция?
— Правильно понимаете. Меня пугают люди, у которых есть твердые убеждения. Они никогда не рассуждают. Им все ясно. Мне — неясно. Когда я рассуждаю, я стараюсь не придерживаться никаких убеждений, не давать оценок.
— Но так не бывает: какой-то из фильмов вам наверняка понравился больше, какой-то меньше…
— Вот опять вы меня провоцируете! Я же сказал, шм, что ничего не судил и ничего не буду оценивать. А потому скажу так: мне все понравилось. Точка, шм!
— Хорошо, точка так точка. Но в рамках фестиваля показывали фильм «Generation П», в котором вы сыграли одну из ролей. Себя вы тоже в этой картине не оцениваете?
— Нет, не оцениваю. К кино вообще глупо относиться серьезно. Чарли Чаплин несерьезно относился к кино, но при этом делал замечательные вещи.
Я реально отношусь к себе. Ну вот такой я шм… В роль не вживался: над своей душой стараюсь не издеваться. Над организмом — да, а душу, шм, оставьте мне.
— Фильм удался?
— Я зауважал съемочную команду, потому что они взяли неподъемный вес и каким-то образом его сдвинули. Мне за это кино не стыдно, а это уже много.
«Газпром тоже люди»
— Вы были в Риге с первого до последнего фестивального дня?
— Нет, уезжал. В Канны. Работал корпоративку для Газпрома.
— А как же ваши принципы?
— Какие принципы?! Газпром ведь тоже люди. И тоже любят музыку.
— Интересно, что вам заказывали олигархи? Наверняка у них есть свои любимые хиты.
— А мне, шм, ничего заказать нельзя. Я сам выбираю, что играть. Тут я не демократ, а тоталитарист. Выхожу и говорю: «Вот вы там, а я здесь, на сцене. Значит, диктую я. Меня слушайте».
— О, это уже гордыня!
— Согласен, гордыня. Пусть так. Но мне по шм, что публика хочет услышать. Я никогда не пою по заявкам из зала.
У меня на сцене происходит замыкание. Ничего не помню. Мне по барабану, перед кем я выступаю. Вышел — и все! Крышу унесло…
— Поэтому и играете сразу на два фронта, в двух группах? (У Шнура два музыкальных проекта — «Ленинград» и «Рубль». — Прим. ред.)
— Да, я люблю шм на гитаре. И «Ленинград», и «Рубль» для меня — это такая шм, которая работает уже много лет. А «Ленинград» — это вообще идиома!
«Детку играю не я!»
— Помимо музыки у вас есть другие увлечения. Например, несколько лет назад вы создали концепцию бренд-реализма, в духе которой написали серию картин. А сейчас рисуете?
— Я продал свои картины на шм. Думаю о том, чтобы заняться чем-то новым, есть идея для пары работ, но пока я их не начинал.
— Почему?
— Нет времени. Концертов много. А сейчас меня опять пригласили на съемки. Проект будет называться «Детка», пойдет на канале СТС. Детку играю не я.
— У вас был замечательный телевизионный проект «Шнур вокруг света». Вы ездили вместе со съемочной группой по разным странам, рассказывали о том, что видели…
— Проект закончился. Потому что закончился мой контракт с ТВ-каналом (он был только на 15 серий). Так что если сейчас вы смотрите по ящику «Шнур вокруг света», то это повторение.
— Жаль, что проект закончился и что в нем ничего не было про экстремальный туризм. Многие ждали: где Шнур — там экстрим!
— Это все шм! Экстрим — это развлечение для тех, кто мало получал по шм… Приключений, видите ли, кому-то мало — парашют ему подавай!
Я говорю так: ищешь шм? Подойди в баре к самому здоровому амбалу и пошли его на шм. Вот тебе и экстрим. Получи в морду и радуйся. Никакого парашюта не надо.
— А в какой стране вам больше всего понравилось?
— В Монголии. Там людей нет.
— Не любите людей?
— Не люблю.
«Уважаю Леню Федорова»
— Вряд ли вам в Монголии понравилось больше, чем в родном Питере, ведь вы фанат этого города…
— Да, это лучший город на Земле. И люди там лучшие. (В это время к нашему столику приблизился молодой человек, просящий подаяния. И Шнур тотчас объяснил, куда ему нужно пойти и почему. — Прим. авт.) Вот так ходить и милостыню клянчить питерцы не будут, у них достоинство есть!
— А что у вас за конфликт произошел с губернатором? Все газеты писали…
— С Матвиенко? Да не было у меня никакого конфликта. Шм, шм, шм… Такие, как она, приходят и уходят. А Питер остается. Я, может, одного хотел бы — чтобы солнце светило чуть дольше в этом городе и чтоб дождей было поменьше.
— В Москву никогда не хотели перебраться?
— Москва, шм, — это монополист, мне там делать нечего. Это плохая копия Нью-Йорка. Если уж переезжать, то в Нью-Йорк. Но это нужно было делать раньше.
Да и как я уеду? У меня в Питере на кладбище прабабушка лежит и прапрабабушка… Куда я от них?
— В свое время Питер дал Союзу много хороших музыкантов: Шевчук, Розенбаум, Цой… Кого из них вы уважаете?
— Только Леню Федорова (лидер питерской группы «АукцЫон». — прим. ред.). И больше ни-ко-го, шм! А Юра Шевчук — это шм, шм, шм… О чем мне с ним говорить? Он из Уфы, я из Ленинграда. Он шм, а я не шм…
Розенбаум другое дело — он коренной питерец. Но то, что он сегодня делает, мне неинтересно.
— А Юрий Башмет? У вас ведь была совместная программа…
— Башмет — это да. Это связь времен, ему сам Шнитке писал. Башмет для меня не общественная фигура, а культурно-личностная. Юрий Абрамович — он же… тоже хулиган в своем жанре. Он же не поп-направление, шм.
Вот со Спиваковым, например, я точно не вышел бы на одну сцену.
— Что больше всего раздражает вас в коллегах по цеху?
— Когда живут былыми заслугами. Написал песню сто лет назад, и крутой. А ты возьми и что-то еще напиши. Или тогда уйди вовремя — пока еще не совсем старый шм.
«Ленинград» под парусом
— Боитесь старости?
— Нет. Просто с годами я стал оглядываться назад. Если раньше вообще не думал, что там было, то теперь стал.
Я паровоз, и с каждым годом эти вагончики моей жизни становятся все длиннее. Скорость движения уменьшается. Чтобы сохранять скорость, надо подкидывать все больше угля, шм…
Сейчас мне 38. В 40 лет, через два года, я уйду со сцены. Я так решил.
— Да ладно! Все говорят «уйду-уйду», но почему-то остаются. У одной Аллы Борисовны столько прощальных турне было, что и не сосчитаешь…
— Я знаю, что это трудно. Сцена сродни наркотику. Зависимость страшная. Но я готов к ломке.
— Значит, напоследок надо успеть зажечь!
— А мы так и сделаем. Знаете, что я придумал? В следующем году мы сядем на шхуну и поплывем вокруг света. По морям. А по пути будем давать концерты. Меня вообще в море тянет — дед был моряком.
— Как будет называться ваша шхуна?
— Догадайтесь!
— «Ленинград», наверное, как же еще?
— Молодец, умная. Я тоже думаю, что это самое подходящее название для такой шм.
«Денег не боюсь»
— Хорошо. Вот пройдут два года. Причалит к берегу ваша шхуна, закончатся гастроли и концерты… Вы уйдете со сцены. И чем дальше будете заниматься?
— Рвать бананы. Представьте, за всю жизнь я заработал примерно миллионов семьдесят. Так зачем мне чем-то заниматься? Может, я дом куплю. И буду в саду книги читать: Сорокина, Прилепина, Пелевина…
— Дом в банановой стране?
— Зачем? Под Ленинградом. Буду там жить вместе с женой. У меня ведь жена есть. Есть дети, пусть приезжают. Денег на всех хватит.
— Кстати о деньгах. В каких вы с ними отношениях?
— Я их не боюсь. А потому у меня они есть. Тем, кто боится денег, их просто не дают.
— По-вашему, люди, которые в кризис оказались без работы, на самом деле наказаны за то, что боятся денег?
— Именно так! А мужик без денег, особенно после 30 лет, и не мужик вовсе, а шм!
Даже если б у меня не было денег, то они… все равно у меня были бы! Я их украл бы, в карты выиграл…
— При таком трепетном отношении к деньгам вы должны плохо относиться к пиратским копиям…
— А вот к этому явлению я нормально отношусь. Мне студентов жалко. И малоимущих. Откуда у них деньги на музыку? Да и сам я покупал… Например, своих любимых Led Zeppelin и AC/DC. Кроме них, я сейчас никого и не слушаю.
Трубы, гитары, перкуссия…
— Какие книги вы читаете?
— Недавно перечитал всего Лескова и всего Достоевского. Это шм. Очень сильно. Я был просто потрясен, раздавлен…
— Нет ли у вас желания самому написать книгу?
— Не хочу выпускать книгу просто ради того, чтобы выпустить. Если есть что сказать — надо говорить, а если нечего — я лучше промолчу.
Знаете, есть такой Рома Зверь — так вот он книжку написал! И еще есть одна великая писательница из «Ночных снайперов». Пусть они, шм, пишут, а я в этот поток попадать не хочу… Я лучше сыграю.
— 12 августа группа «Ленинград» играет концерт в зале «Дзинтари». Чем порадуете публику?
— Привезем все. Во-первых, будут новые песни. Во-вторых, старые любимые.
В-третьих, пятых и десятых будут трубы, гитары, перкуссия, вокал джазовой вокалистки Юлии Коган, которую мы зовем Юля-Ноги… Чад, кутеж, угар гарантируются!
— Почему все альбомы «Ленинграда» разные по стилю?
— Ну, потому что мне скучно делать одно и то же!
— Вы могли бы нарисовать портрет своего среднестатистического зрителя?
— У меня таких нет. Каждый зритель, который идет ко мне на концерт, уникален.
ЕЛЕНА СМЕХОВА (subbota.com/2011/07/27/2011-07-27-li002/)
